Завоевание Туркестана

Дело было так. 18 декабря, рано утром, появилась перед укреплением Ак-Булак конная толпа, в числе около двух тысяч всадников. Разделившись на две части, они сразу накинулись на укрепление, но маленький гарнизон — всего-то с больными 160 человек — знал свое дело; живо все стали по местам, грянули из пушек и отбили приступ. Еще раза два кидались туркмены с такой же удачей; тогда они попытались поджечь скирды с сеном, стоявшие сзади, — и тут казаки их выследили да встретили залпом. На другой день проведали хивинцы, что к укреплению идет небольшой русский отряд и скрылись. Действительно, Перовский выслал с Эмбы транспорт из верблюдов и повозок, чтобы забрать из Ак-Булака больных и некоторые тяжести. Прикрытие состояло из одной пехотной роты (140 человек) под начальством штабс-капитана Ерофеева. Отряд прошел весь путь, но за 20 верст от укрепления его застал страшный буран. Пришлось остановиться, где случилось, да к тому же не распорядились выставить посты; даже ружья находились в тюках, каждый хлопотал о том, как бы поскорее приютиться. Едва в отряде успокоились, как из-за пригорка выскакала партия туркмен с гиком и криками «Алда! Алла!» У передних всадников торчали длинные пики, остальные были вооружены шашками, лишь у немногих висели сзади тяжелые ружья. К великому счастью отряда, на краю бивака стоял ротный барабанщик: он выхватил палки и забил тревогу. Раскаты барабанной дроби испугали лошадей; они взвились на дыбы или сворачивали в стороны, сметая всадников. Прошло 2–3 минуты, казаки успели выхватить из чехлов ружья, дали залп, а пехота достала из тюков свои ружья. Однако туркмены отбили 30 верблюдов, стоявших в сторонке, причем заарканили и нашего солдата. Теперь, на расстоянии двух ружейных выстрелов, они занялись разделом добычи, а у нас в это время устроили каре из тюков и саней, насыпали снеговой вал, привели в порядок ружья. Подкрепившись пищей, туркмены повторили атаку: их подпустили на ружейный выстрел, дали один залп, потом другой. Ружья клались на тюки, стреляли наверняка в густую толпу. Кстати и буран стал утихать. Когда рассеялся дым, увидели наши, что многие лежат на снегу, кони барахтаются, остальная толпа мчится на бугор. Там они о чем-то посовещались, потом, разделившись на две партии, опять пустили коней вскачь. Эта атака также была отбита — около 30 туркмен остались на месте; их кони носились по снежной пустыне без всадников. Вновь съехались они в большую толпу, покричали, покричали, после чего половина партии спешилась и погнала перед собой наших же верблюдов; около 200 человек шли с пиками отдельно. Верблюды должны были наделать сумятицы, а эти прикалывать наших солдат. Ни то ни другое не удалось. В отряде уже явилась уверенность в своей непобедимости, посыпались на счет туркмен шутки, остроты, раздавался и задорный хохот. После двух залпов толпа с громкими воплями скрылась за пригорок. Ерофеев скомандовал на молитву: все сняли шапки, возблагодарив Господа за свое спасение. Наступила ночь, в каре запылали костры, стала закипать кашица. Вдруг, в ночной тишине, раздался выстрел, потом другой, третий — один казак свалился, двое были ранены. Тогда Ерофеев приказал потушить костры. Ночь была звездная, тихая; зоркий урядник заметил, что шагов за 100 от каре растет снежный вал: то туркмены делали себе закрытие. Ерофеев вызвал охотников: откликнулось 10 человек, с унтер-офицером. Они бросились на завал, трех туркменов тут же закололи, одного взяли живьем; остальные со страху разбежались. Прошла тревожная ночь, наутро казаки въехали на бугор, откуда увидели, что туркмены обходным движением направились на Хиву. На месте их стоянки нашли нашего солдата, сожженного на медленном огне. В отряде оказалось 5 убитых и 13 раненых. Почти под самым укреплением Ак-Булак наши наткнулись на труп киргиза, которого послал Перовский с почтой. Туркмены, потерпев неудачу под стенами укрепления, сорвали злобу на этом почтаре. Они разрубили его пополам; ноги поставили отдельно, туловище отдельно, рот набили бумагами. Тем и кончились подвиги хивинских войск.

Барабанщик, охотники и казаки получили георгиевские кресты, унтер-офицер был произведен в офицеры, а Ерофеев получил Владимира 4-й степени с бантом и следующий чин.

После дознались, что хивинский хан, проведав о постройке укреплений и выступлении русских, вырядил более 2 тыс. испытанных и надежных всадников из туркменского племени иомудов, на самых лучших лошадях, с наказом — ехать быстро, нигде не останавливаться, взять оба укрепления, причем отрезать у защитников головы и переслать их в Хиву; после того спешить на встречу отряда, идти по его пятам, тревожить днем и ночью, наконец, во время бурана истребить всех до единого. Начальствовать над этим отрядом вызвался сам Куш-беги, военный министр. Он похвалялся; что доставит русских живьем. После схватки с Ерофеевым Куш-беги едва унес ноги; из 2 тыс. всадников вернулось в Хиву лишь 700, остальные или замерзли, или перемерли от голода.