Завоеванная инопланетным воином

— Да, — он оторвал взгляд от ее ног, закрыл дверь и обошел машину. Бросив последний взгляд на окрестности, он рывком открыл пассажирскую дверь, отодвинул сиденье назад, насколько было возможно, и влез внутрь.

Зои потерла руки друг о друга, прежде чем поднять их и подышать на сложенные чашечкой ладони.

— Итак… что теперь?

Рен взял ее руки в свои и постепенно увеличил температуру своей кожи. Он положил другую руку на панель управления внедорожника, которая в данный момент была темной.

Связь потрескивала в кончиках его пальцев, как искра, вызывая слабое, мимолетное покалывание в подушечкам. Он держал руку всего долю секунды, как раз столько, чтобы завести двигатель автомобиля. Приборы ожили, загорелись по всей консоли, и через вентиляционные отверстия подул холодный воздух.

— Как ты это делаешь? — спросила Зои, переводя широко раскрытые глаза с Рена на консоль.

— Это мой найрос, — сказал он. — Мое понимание того, как это работает, немногим лучше твоего. Я знаю, как обращаться с ним как с инструментом… Точно так же, как ты знаешь, как управлять одной из этих машин, но не знаешь, как ее починить.

— Значит, ты сделал с машиной то же самое, что и с системой безопасности в коттедже?

— Да. Как и в коттедже, я отключил ее способность взаимодействовать с любыми внешними системами.

— Хорошая идея. Я думаю, что большинство новых автомобилей — особенно таких дорогих, как этот, — можно отследить с помощью GPS или чего-то еще.

— Как твои руки, Зои?

Она опустила глаза, и на ее губах появилась легкая улыбка.

— Лучше. Спасибо.

Он отпустил ее руки, сказав себе, что это было необходимо — ей нужно было освободить их, чтобы вести машину, и они должны были двигаться. Чтобы ослабить внезапное чувство пустоты, он опустил руку на ее бедро, еще больше повышая температуру ладони, чтобы согреть холодную плоть под ее влажными штанинами.

Она на мгновение накрыла его руку своей, проведя кончиками пальцев по его чешуе, прежде чем взяться за руль.

— Я… я думаю, нам стоит вернуться. Тот полицейский, вероятно, понял, что мы собираемся выехать на I-70, прежде чем остановил нас, и они видели, как мы бежали в этом направлении.

Рендаш кивнул, гордо улыбаясь.

— И последнее, чего они ожидают, что мы двинемся прямо навстречу их поискам.

— Верно. Предполагается, что мы должны убегать прочь, — она глубоко вдохнула, переключила передачу и вырулила задним ходом на дорогу. — Ты случайно не можешь получить доступ к каким-либо картам с помощью этой штуки?

Рен на мгновение замолчал, подключаясь к внутренним системам автомобиля.

— Нет. Не без включения функций, которые позволили бы нас отслеживать.

— Ладно. Что ж, у нас почти полный бак бензина, так что есть запас для пары неправильных поворотов, — снова передвинув рычаг управления, она повела машину вперед, ее пристальный взгляд беспокойно сканировал местность. Ее мышцы были напряжены под его рукой, и она продолжала сжимать руль так, как будто у нее одеревенели пальцы. Она была напугана, и он не мог винить ее.

Зои медленно вела машину по узким дорогам, вдоль которых с обеих сторон нависали высокие деревья и стояли большие дома. Снег, наваленный по краям дороги, был черно-серым, а не девственно белым, к которому он привык за последние несколько дней.

Постепенно воздух, дующий из вентиляционных отверстий, нагревался.

— Может быть, было бы лучше, если бы ты стал невидимым, — сказала она через некоторое время. Впереди дорога вела вниз, здания располагались ближе друг к другу, а дороги были шире. По этому району двигалось множество транспортных средств.

Он подчинился без вопросов. Хотя за ними обоими охотились, силовики, вероятно, были больше заинтересованы в обнаружении Рендаша. Наличие совершенно другого транспортного средства с затемненными окнами помогло бы, но у нее было больше шансов, если бы она была одна.

Теперь маскировочное поле было легко поддерживать, совершенно не похоже на то, что было, когда он впервые встретился с Зои. Он думал об этом раньше, но не мог избавиться от мысли — что многое изменилось с той ночи.

Он повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Ее лицо оставалось на удивление нейтральным, но по ее глазам он видел, что она все еще потрясена. Он нежно сжал ее бедро. Зои мягко, коротко улыбнулась в ответ.

Рендаш сказал себе — сказал ей, — что остался, чтобы обеспечить ее безопасность.

Самоотверженность.

Это был один из основных принципов Экхоры, а он пренебрег им настолько основательно, что ему должно было быть стыдно за себя. В том, что он защищал Зои, было мало самоотверженности. Она заслуживала комфорта, безопасности и счастья, этого нельзя было отрицать, но он защищал ее не просто потому, что это было правильно.

Он делал это, потому что его желание к ней, его потребность в ней выросли и стали движущей силой в его сознании. Если бы он действительно больше всего на свете хотел ее безопасности, он бы оставил ее несколько дней назад. До того, как разрушил ее жизнь. До того, как отнял у нее будущее на этой планете.