— Ты говорил, что они нужны мне, но они всегда у меня были. Я всегда знала, что хочу, и где хочу быть. Допускаю, что твой комментарий про то, что мне следовало бы выбираться в люди и пожить немного, актуален, и именно это я настроена сделать. Я заново поступила в кулинарный колледж, занятия начинаются через пару недель, — она подошла к нему и положила свою руку на его. — А ты? Всю твою жизнь люди покидали тебя. Твоя мама умерла, а отец отстранился. Потом ты встретил Монику, обрёл корни и я почти уверена, что тебе это понравилось. Понравилось быть привязанным впервые в своей жизни. А затем случилось худшее из возможного. Умерла Руби. Ни ты, ни Моника не могли сделать что-либо, чтобы спасти её. Ты ничего не смог сделать, но позволяешь вине за её смерть вести тебя по жизни. Сейчас я не знаю, что произошло между тобой и Моникой, но думаю, ты закрылся и не мог говорить о Руби или тебе было сложно справиться с болью Моники и…
— Тебе пора идти, — страдания поглотили мужчину. Она обхватила пальцами его предплечье и сжала.
Билли сделала глубокий вдох и продолжила, несмотря на сжавшееся горло:
— Тебе нужна белая полоса. Улыбки, смех. Тебе пора перестать винить себя, Мэйсон. Прими тот факт, что ты сможешь получить всё это ещё раз, если просто перестанешь наказывать себя. Ты — хороший человек, и заслуживаешь хорошую жизнь.
— Я сказал, что ты должна уйти.
Она могла почувствовать вкус горя, которое сочилось из него. От этого на ее языке появился привкус горечи. На секунду, мужчина повернулся к ней влажными, горящими глазами, и Билли вздрогнула, взглянув на его лицо.
— Мэйсон, — прошептала девушка. — Я сделала это не для того, чтобы причинить тебе боль. Я сделала это потому, что подумала — лучше радоваться воспоминаниям о Руби вместо того, чтобы держать их взаперти. Вместо того, чтобы видеть горе и печаль, ты мог бы вспомнить, что у вас были и хорошие времена тоже.
Не сказав ни слова, он положил рамку, перевернув обратной стороной, взял её чемоданы и отнёс в машину. Билли не могла проглотить комок, застрявший в горле. Она заставила себя разжать зубы и выпустить боль. Слёзы жгли её глаза, и она позволила им катиться вниз, сквозь рыдания.
— Ясно, — прошептала Билли в пустоту комнаты. Стэнли молча поглядел на неё, а потом вышел, вероятно, чтобы найти Мэйсона. Она не могла взять в толк, что только что произошло. Девушка догадывалась, что вероятно, мужчина очень разозлится, но кажется, его прожгло это несмотря на всю одежду. Казалось, будто Кристиана уронили в ванну с жидким азотом и заморозили.
Была ещё одна вещь, которую она могла бы сделать для своей собаки.
Он стоял возле машины с открытой дверью, словно отсчитывал секунды.
Уволена. Она была уволена.
— Мне жаль, — прошептала Билли.
— Уезжай, — его голос был таким холодным, что она вздрогнула.
Боль расползалась от сердца и угрожала проглотить девушку целиком, но она подавила её. На трясущихся ногах, в попытке проигнорировать Мэйсона, Билли присела на колени и обняла пса, зарывшись лицом в его шею.
— Могу ли я оставить Стэнли с тобой, пока не решу вопрос с жильём? Квартира Сары не лучшее место для него. Я буду заезжать каждое утро, чтобы повидаться с ним. Если напишешь СМС о времени, когда тебя не будет здесь, то заеду в это время.
— Приезжай в десять, меня здесь не будет.
Она встала и посмотрела в потерянные глаза Стэнли.
— Люблю тебя, малыш. Увидимся завтра, — её челюсть болела от борьбы с потоком слёз, обжигающих глаза. Река прорвала плотину, и Стэнли слизал языком слезинку, скатившуюся по щеке хозяйки.
Не посмотрев на Мэйсона, она села в машину и уехала. Билли остановила машину у обочины дороги через милю в гору и посмотрела назад на горящие огни, которые освещали то, каким «Грозовой перевал» навсегда останется в её памяти. Губы Вильгельмины дрожали, и она вытерла глаза.
Глава 11
Мэйсон стоял, застыв, пока не скрылись из виду задние фары машины Билли, и она исчезла из его жизни.
Онемевший. Всё функционировало согласно законам биологии. Сердце толкало кровь. Кожа покрывала мышцы и кости, почки фильтровали. Он вошёл внутрь со Стэнли, который следовал по пятам. Свалился на диван и уставился в пустой экран телевизора, отказав воспоминаниям в возможности выйти на поверхность, пока не забрезжил рассвет, и пёс не ушёл из комнаты. Мужчина заставил себя подняться с дивана и вышел на улицу, рассеянно посмотрев на Стэнли. Он оставил для него дверь открытой и отправился сделать себе чашку укрепляющего позвоночник кофе. Он забрёл на кухню и остановился возле доски со вчерашним меню из пирога со шпинатом, сыром «Фета» и соусом «Песто». Птички кружили вокруг слов, а цветочки и шарики были нарисованы вдоль полей доски.