Завоевать жену у алтаря

Прошло всего два дня со свадьбы Розалинды и Гэбриела. Эти два дня они выходили только, чтобы поесть. Гэбриел думал, что одной брачной ночи ему хватит, чтобы удовлетворить свое желание, но оказалось, что оно усиливается с каждым днем. И это беспокоило его. Он не ожидал, что будет постоянно думать о Розалинде и искать повод не расставаться с ней.

Вот и сегодня он предложил ей на ее новой машине вместе поехать в гости к одному из самых старых жителей Ройяла, к Эммалу Хиллиард. Женщине-ковбою исполнилось девяносто девять лет, однако она упорно отстаивала свою независимость и отказывалась жить с родственниками. Гэбриел приглашал Эммалу на свадьбу, однако она отказалась прийти, сославшись на артрит, который разыгрался из-за холодной погоды и не отпускал ее дальше любимого кресла. При этом она настояла на том, чтобы он привез к ней свою молодую жену.

— Ты уверен, что это нормально — приехать без предупреждения? — спросила Розалинда, остановив машину перед домом старушки.

— Она будет рада, что познакомится с тобой раньше остальных жителей Ройяла.

Взявшись за руки, они пошли к крыльцу маленького домика на четыре комнаты. Эммалу жила здесь одна. Ей предлагали переехать в дом престарелых, но она отказывалась. Помощь она принимала только от уборщицы, которая приходила к ней раз в неделю, и от команды волонтеров, которые приносили ей готовые обеды.

— Расскажи, откуда ты ее знаешь, — попросила Розалинда, останавливаясь.

— Я знаю ее с детства. Эммалу была одной их первых женщин-ковбоев, она работала на Виолетту Форд, которая владело ранчо. Из них получилась мощная команда.

— Я слышала, что эта самая Виолетта Форд вслед за своей семьей уехала из города на восток после скандала, когда ее отказались принять в клуб скотоводов.

— Да. Семья считала, что своим требованием принять ее в клуб она ставит их в неловкое положение. Кончилось тем, что она продала ранчо некоему Винсенту Фенуику. Из него вышел отличный хозяин. Он и Эммалу не прогнал, позволил ей жить в этом доме, что делает ему честь.

— Ну, это было разумно — сохранить ее при ранчо. Ведь она уже зарекомендовала себя отличным работником и обладала обширными знаниями.

— Да, но тогда времена были другими. По сути, клуб стал принимать женщин только в последние годы. Очевидно, это неравенство дико возмущало Виолетту. Когда она начала заниматься ранчо, все над ней смеялись, называли слишком смелой, если она решила влезть в мир мужчин. Несмотря на отсутствие поддержки, она добилась успеха и считала, что заслужила членство в клубе в той же степени, что и любой другой владелец ранчо. К сожалению, члены клуба придерживались старомодных взглядов. — Гэбриел посмотрел на дом и улыбнулся. — А вот и Эммалу.

Старая женщина стояла на крыльце и махала им.

— Вы, двое, долго будете там топтаться? Заходите.

— Идем, мисс Эммалу, — отозвался Гэбриел.

Они поднялись по ступенькам.

— Мисс Эммалу, это моя жена Розалинда Бэнкс.

— Бэнкс, да? Она не взяла твою фамилию? Ну, зная твою семейку, я могу ее понять, — заявила старуха, ткнув его пальцем в грудь. — Похоже, у тебя, детка, есть выдержка, а выдержка тебе понадобится. Я помню его с тех пор, как он был малышом. С ним всегда было сложно. Тебе понадобится весь твой ум.

— Спасибо за совет, мисс Хиллиард.

— Зови меня Эммалу или мисс Эммалу, без всякой этой чепухи. Это мой выбор — остаться старой девой, и я горжусь им. В этом нет ничего позорного.

Гэбриел подавил улыбку, наблюдая за Розалиндой, на лице которой появилось озадаченное выражение. Эммалу развернулась и пошла в дом.

— Давайте, проходите. Нечего держать старуху на таком холоде!

— Она всегда такая? — прошептала Розалинда, поворачиваясь к Гэбриелу.

Он усмехнулся:

— Забавная, правда?

Они вслед за Эммалу прошли в дом и сели туда, куда она им указала.

— Вот так, — сказала старушка, когда Розалинда опустилась в кресло, залитое утренним солнцем. — Принести вам кофе?

— Мне не надо, спасибо, — ответила Розалинда.

— Роз предпочитает травяной чай. У вас есть такой? А вот я выпил бы кофе.

— Сейчас посмотрю. Люди мне корзинками носят всякую всячину. Большую часть из этого я терпеть не могу, зато в буфете всего полно.

Она пошла на крохотную кухоньку в задней части дома и принялась хлопать дверцами шкафов.

— Ты это так называешь? — спросила Розалинда, изогнув одну бровь. — Я бы назвала ее оригиналкой… никак иначе.

Через несколько минут Эммалу вернулась в гостиную, толкая перед собой сервировочный столик. На кружевной салфетке стояли чашки с блюдцами и тарелка с печеньем. Гэбриел вскочил, собираясь помочь ей.

— Нет-нет, молодой человек. Я сама, спасибо. Когда-то я все это носила на подносе, но в последнее время мне не так-то просто удерживать равновесие. Старость — это мерзость, но она лучше, чем ее альтернатива!

Она подала им чашки и только после этого села. Гэбриел мог поклясться, что слышал, как хрустнули ее кости.

— Розалинда, расскажи мне о себе. Гэбриел говорил мне, что ты шьешь платья.

Розалинда улыбнулась: