Завоеватель

Потом конь шагнул назад, хотя Хубилай гнал его вперед. Всадник поднял голову, но вместо удара в беззащитный подбородок царевич смог лишь вытолкнуть сунца из седла. Он отпустил всадника, но у того нога запуталась в стременах, вывернулась и хрустнула. Воин закричал, бессильно забился, но висел он головой к земле, и каждое движение причиняло ему невыносимую боль.

Хубилай застонал от боли в задетой руке, повернулся и увидел, что сунец, напавший на верблюда, поднимает меч для нового удара. После удара о землю лицо у него превратилось в кровавое месиво; замахиваясь, он шатался. Царевич вытащил ноги из стремян и пнул упавшего в челюсть. Кто-то толкнул его прямо в грудь, и Хубилай повернулся в седле, отчаянно махая мечом. Нападавшего уже повалили наземь. На глазах у Хубилая его стражник топтал сунца, пока не переломал ему ребра.

Дыхание сбилось, как после долгого пробега, но царевич перехватил взгляд своего стражника. Тот кивнул – не как воин своему командиру, а как один уцелевший в бою другому. Хубилай медленно выдохнул и огляделся. Сунцев перебили, но из его стражников на ногах стояли только четверо. Трое из них обходили тела поверженных и вонзали в них мечи короткими движениями, на какие еще были способны после своих ранений. Они никак не могли успокоиться. Хубилай остался на вершине, наедине с тем, кто его спас.

Верблюд снова заревел от боли, и царевич заметил, что нога у животного сломана и висит на одной коже. Туман в голове рассеивался, и Хубилай огляделся: где барабанщик, бросившийся на сунцев? Завидев распростертого на земле паренька, он закрыл глаза и спешился, хрипя от боли: синяки и ушибы постепенно давали о себе знать. Рану на руке придется зашивать. С пальцев что-то капало. Хубилай поднял руку посмотреть. Столько крови… Ему должно быть больнее.

Паренька оглушили, на лбу набухала большая шишка. Большим пальцем царевич поднял ему веко – глаз дернулся от света. Он хотел заговорить, но вспомнил про битву, которой должен был командовать. Как ни протестовали ноги и спина, Хубилай встал. Сесть на коня он даже не попытался – лишь заслонил глаза от солнца и посмотрел вниз.

Сунцы потерпели поражение! Подавленные, безмолвные, они тысячами подняли руки вверх, в знак того, что безоружны. Многие уже связанными стояли на коленях, в изнеможении опустив голову. Вдали Хубилай видел, как несколько сунцев скачут прочь с залитого кровью поля боя, а вслед за каждым – по два-три монгола.

Барабанщик застонал, шевельнулся, и царевич снова посмотрел на него.

– Как тебя зовут? – спросил он. Имя барабанщика ему наверняка известно, да вот голова работала плохо.

– Беран, господин, – слабым голосом ответил парнишка. Один глаз у него покраснел от натекшей крови, но опасности для жизни не было.

– Твоя храбрость спасла меня. Я этого не забуду. Вот станешь чуть старше, будешь командовать сотней.

Барабанщик захлопал глазами и улыбнулся, превозмогая боль, но потом отвернул голову, и его вырвало на траву.

Хубилай помог Берану встать. Паренек проковылял к верблюду, и лицо у него вытянулось от отчаяния.

– Найду тебе другого, – пообещал царевич. – Этому конец.

Паренек скривился, но понял. Хубилай перехватил взгляд стражника, стоявшего неподалеку. Он тоже пострадал, и царевич не мог подобрать слов, чтобы выразить благодарность. Хотелось наградить его, но, с другой стороны, воин лишь выполнил свой долг.

– Приходи сегодня вечером ко мне в юрту, – пригласил Хубилай. – У меня есть меч, который должен тебе понравиться. В память о битве на холме.

Стражник улыбнулся, продемонстрировав окровавленный рот, в котором не хватало нескольких зубов.

– Спасибо, господин. С твоего позволения отведу сынишку к матери. Она небось волнуется.

Хубилай машинально кивнул и удивленно приоткрыл рот – стражник потрепал хромающего барабанщика по плечу и повел вниз по холму. Интересно, сражался бы он так рьяно, если бы его сына не выбили из седла? Хотя какая разница…

Оставшись один, Хубилай обессиленно прижался к коню. Он выжил! Руки задрожали, он поднял их вверх и на каждом пальце окровавленной правой руки увидел мозоль от меча. Чернильные пятна с рук исчезали. Пожалуй, впервые царевич чувствовал себя уютно в доспехах, ведь они действительно спасли ему жизнь. Хубилай захохотал, потянулся, чтобы потрепать коня по морде, и оставил кровавый след, который конь тотчас слизнул.

Глава 24