Завоеватели

раз родиться и двенадцать раз умереть, как он снова

повяжет на лбу священную борлу и станет господином

и Квито и Куско.

Атагуальпа рассмеялся резким, отрывистым смехом:

- Хорошо, что он об этом говорит. (уже было бы,

если б он об этом только думал. Глупца наказывает его

слово, умного спасает его мысль. А что тебе донесли о

знатных родах в Квито? 'Они все еще проклинают Ата-

гуальпу и хвалят Гуаскара? Все еще бегут от леопарда

и надеются на обезьяну?

- Глупеы упрямы, повелитель. Они плачут о казнен-

ных родственниках и по ночам собираются друг у друга

и о чем-то шепчутся.

- Скоро я отучу их шептаться. Кстати, мне, может

быть, помогут и белые люди. Оци 'предлагают мне друж-

бу. Ну что ж, пусть докажут ее. Пусть расправятся .с за-

говорщиками!

При .последних словах Атагуальпы; из дома выбежала

молодая женщина в длинной голубой тунике с узорча-

той :каймой, с изумрудным ожерельем на шее и тяже-

лыми золотыми запястьями на обнаженных руках. Это

была любимая жена Атагуальпы. У водоема она останови-

лась, поцеловала край плаща Атагуальпы и встала на

колени, дожидаясь, пока ее повелитель заговорит с ней

первым.

- Что тебе, Пачака? - недовольно спросил инка. -

С каких это пор женщины нарушают 'беседу инки с его

советниками?

- Прости меня, повелитель! Но ты приказал мне

следить, не покажутся ли по дороге белые люди. Они

Перуанские древности

уже спускаются с горы. Их совсем мало! Амаута говорит,

что их не больше ста пятидесяти человек.

Атагуальпа вышел из водоема, быстро набросил ту-

нику и плащ, в сопровождении советника обогнул угол

дома и стал пристально смотреть на горный склон, жму-

рясь от солнечного света.

- Да, не больше, - проговорил наконец, он. - С та-

ким отрядом на войну не ходят. Это, конечно, послы,

и надо их принять с почетом. Иди в Кахамальку, - при-

казал он советнику, - и вели отвести чужеземцам боль-

шое здание в середине города, где стоят зимой мои

воины.

Атагуальпа удалился в дом и приказал позвать к себе

«хранителей квипуса». Это были старые ученые люди,

к которым со всех концов империи приносили квипусы,

содержащие сведения о состоянии государственного хо-

зяйства. Хранители отмечали завязанные на шнурках

узелки и с помощью особого аппарата, напоминавшего

европейские счеты, подсчитывали, сколько в каждой, про-

винции имеется продовольственных запасов, одежды,.

воинского снаряжения, ремесленников и земледельцев.

Потом разбирали донесения начальников провинций и

подсчитывали, сколько хлеба нужно отправить в местно-

сти, пострадавшие от неурожая, сколько каменщиков и

плотников нужно послать для починки и постройки мо-

стов, сколько ткачей выделить для тканья шерстяных и

хлопчатобумажных материй, сколько рабочих послать в

горы для добывания меди, серебра и золота. Все это они

должны были два или три раза в неделю сообщать инке,

который, поговорив со своими советниками, выносил

окончательное решение. Так же было и в этот раз. Инка,

как будто совсем забыв о прибытии чужеземцев, выслу-

шивал доклады и разбирал текущие дела.

- Столько-то мешков маиса выдать из государствен-

ных складов жителям провинции Хауха... Столько-то

воинов послать в провинцию Коаке для усмирения лес-

ных дикарей... Столыс о-то шерстяных тканей выдать род-

ственникам инки в Куско... Столько-то золотых кубиков

отправить в храм Солнца в Квито... В проходе Амоа раз-

валился мост, - построить новый в течение месяца...

В прохладном покое дома эти отрывочные приказания

раздавались одно за другим. Хранители квипуса, скло-

нившись над шнурками, торопливо завязывали узелки,

чтобы сегодня же разослать приказы инки начальникам

провинций. Обстоятельно и деловито разбирались во-

просы, так же как разбирались они и десять, и пятьдесят,

и сто лет назад. Не было ведь никаких причин, чтобы

нарушать установленный порядок. Ничего особенного не

случилось, кроме ,того, что пришли какие-то чужеземные

послы. Сегодня они пришли, завтра уйдут - и все оста-

нется по-старому...

Так шла жизнь в обиталище инки 15 ноября 1532 го-

да, накануне той поры, когда перуанская империя пере-

стала существовать.

Пока инка со своими советниками рассматривал госу-

дарственные дела, отряд Пизарро входил в Кахамальку.

Ржали лошади, почуявшие близкий отдых, лязгали сталь-

ные доспехи, ругались ветераны, разомлевшие под жар-

ким солнцем, индейцы-носильщики обменивались шутка-

ми с многочисленной толпой, высыпавшей навстречу

отряду. Филиппильо болтал за десятерых, описывая сол-

датам достопримечательности города:

- Вот это храм Солнца. Через месяц и десять дней,

когда начнут прибавляться дни, главный жрец подойдет

к жертвеннику и волшебным медным полированным зер-

калом зажжет священный огонь. А вот монастырь дев

Солнца. Здесь живут наиболее красивые девушки,, наби-

раемые со всех концов государства. Они дали обет без-

брачия и не Iмогуд выходить замуж ни за кого, кроме

инки. В этом монастыре живут по большей части знатные

девушки, которых не слишком обременяют работой, но в

других общежитиях, попроще, девы работают не покла-

дая рук. Они ткут тонкие шерстяные материи, вышива-

ют одежды для инки, его жен и придворных...