Завоеватели. Как португальцы построили первую мировую империю

Адиль предполагал, что сможет взять португальцев измором, но атака на Пангим задела его гордость. Теперь нужно было ответить на нее соответственно. В порту Гоа шах приказал тайно снарядить плоты, которые планировалось поджечь и таким образом уничтожить португальский флот. Однако скрыть подготовку оказалось невозможно. Незаменимый Тимоджи получал всю необходимую информацию через своих шпионов на берегу. Албукерк решил нанести Адиль-шаху превентивный контрудар, воспользовавшись установленными в лодках легкими пушками. Неожиданная атака оказалась успешной, хотя противник оказывал сопротивление. Под португальским обстрелом плоты просто разлетелись на куски. Антониу ди Норонья, которому успех вскружил голову, заметил легкую галеру, которую попытался взять на буксир и забрать с собой в качестве боевого трофея. Однако, будучи раненным стрелой в колено, вынужден был отступить. Такие раны в ноги были самым неприятным последствием всех португальских сражений, поскольку зачастую они оказывались смертельными. Причиной становилось либо попадание стрелы в вену или артерию, либо инфекция и полное отсутствие медицинской помощи. Норонья слег у себя в каюте и три дня спустя скончался. Смерть племянника оказалась для Албукерка большим ударом. Норонья служил посредником между губернатором и недовольными капитанами. Кроме того, в случае гибели Албукерка его преемником должен был стать именно Норонья. Албукерк старался скрыть эту серьезную потерю от Адиль-шаха, но безуспешно.

Дни на «плавучих тюрьмах» Мандови тянулись однообразно: дожди, недостаток продовольствия, слабеющие люди. Единственной приятной новостью для Албукерка оказалось то, что перемирие с Виджаянагаром закончилось. Теперь присутствие шаха требовалось в другом месте. Албукерк решил выждать. Однако его люди продолжали дезертировать. Восемь дней спустя после стычки возле порта Гоа некий Жуан Роман вплавь добрался до берега и рассказал противнику об отчаянном положении португальцев: дом Антониу скончался, многие больны и умирают от голода, за ранеными некому ухаживать. За ним сбежали и другие: пять, десять, пятнадцать человек. Под покровом ночи они прыгали за борт и плыли к берегу. Португальцами овладело уныние. Адиль-шах же отчаянно нуждался в мирном договоре. Теперь победа в противостоянии зависела от выдержки обеих сторон.

Шах попытался снова перехватить инициативу, отправляя к португальцам новых послов с предложениями о мире. Албукерк устал от этих непрошеных гостей. Он не доверял им и считал, что их главная задача — подорвать боевой дух в рядах португальцев и сломить сопротивление. Вдобавок шах предоставил ренегату Роману лошадь. Он выехал на берег в арабской одежде, при этом выглядел перебежчик довольным и сытым. Он принялся насмехаться над португальцами, говоря, что ему посчастливилось больше, чем им, ведь после обращения в ислам его жизнь стала гораздо лучше. Албукерк снова отказался разговаривать с посланниками шаха, но на этот раз фидальго настояли, чтобы он хотя бы выслушал их предложения. Албукерк уступил, однако принял твердое решение раз и навсегда покончить с проблемой дезертирства.

Обмен пленными назначили на следующий день. Адильшах прислал вместо себя регента, самого знатного и высокопоставленного человека в Гоа. Прибытие его было торжественным и сопровождалось пышными церемониями, посланника сопровождала большая кавалькада. На берегу был установлен шатер из черного атласа, где регент ожидал прибытия португальского посланника в сопровождении переводчиков, кавалерии и пехоты. Албукерк отправил на переговоры Перу ди Альпойма, который пользовался большим влиянием в индийском правительстве. Он должен был доставить посланника Адиль-шаха на корабль. Вместе с ним на одной из лодок Тимоджи отправился меткий стрелок по имени Жуан ди Оэйраш, вооруженный арбалетом. Когда португальцы приблизились под церемониальный бой барабанов, они заметили в толпе дезертиров. Все они были хорошо одеты и сидели верхом на лошадях. Среди них был Роман в шелковом кафтане, с алебардой и щитом в руках. Он в открытую насмехался над португальцами. Оэйраш, пригнувшись, расположился на носу лодки перед гребцом. Когда португальцы подошли ближе к берегу, они смогли разобрать слова Романа. Он говорил, что губернатор и все остальные могут уходить и есть дерьмо. Одного слова д’Альпойма было достаточно, чтобы арбалетчик встал, прицелился и выстрелил. Стрела пронзила Романа насквозь. Он был убит на месте. Когда Роман выпал из седла, все потрясенно затихли. Затем поднялся шум и гвалт. Стали кричать о нарушении перемирия. Но португальцы объяснили, что ренегаты оскорбляли губернатора, а он не потерпит подобного отношения и требует, чтобы больше эти люди не показывались представителям португальской делегации на глаза.