Завоеватели. Как португальцы построили первую мировую империю

Затем Албукерк требовал к себе местных эмиссаров. Прием проходил у него на полуюте, где перед наивными посланниками местного шейха разыгрывали пьесу, призванную поразить их и запугать. Албукерк, высокий, бородатый, суровый, в алом плаще, с толстой золотой цепью на груди, восседал на богато украшенном резном троне. Его фигура была главным орудием устрашения. Окружали его разодетые (по возможности) офицеры с обнаженными клинками в руках. Сверху грозно свисали знамена. Обстановка передавала недвусмысленный намек: подчинение или война. У Албукерка не было времени для дипломатических любезностей в восточном духе. Дары он отвергал, объясняя, что не берет взяток от тех, с кем завтра, возможно, придется сражаться. Это представление было организовано в расчете на испуг, но горстка блефующих португальцев, находящихся за тысячи миль от дома, тем не менее добивалась значительного успеха. Порой, дабы придать своим людям массовость в глазах посетителей, Албукерк заставлял их каждый день менять одежду.

Некоторые порты вдоль побережья Омана покорно сдались. Другие оказали сопротивление и были разграблены. Орды моряков с преступным прошлым, набранные в тюрьмах Лиссабона, грабили, убивали и жгли. Страх использовался как оружие в этой войне. Показательные расправы над непокорными должны были сломить сопротивление в портовых городах, расположенных дальше по побережью. Таким образом, целый ряд маленьких портов был сожжен дотла. В каждом разрушали мечеть. Особенно пострадал Мускат, центр морской торговли на побережье и «очень элегантный город с очень красивыми домами». Когда канониры пилили колонны мечети, которая представляла собой «огромное великолепное строение, почти полностью построенное из дерева, украшенного изящной резьбой, верхняя же часть была из алебастра», здание обрушилось прямо на них. Албукерк был уверен, что его люди погибли, но, «благодарение Господу», продолжает хроникер, «они выбрались из-под обломков целыми и невредимыми, без единой царапины или ушиба… Все были напуганы, а когда увидели выживших, стали возносить благодарственные молитвы Господу за чудо, которое Он сотворил для нас, а потом подожгли мечеть. Строение сгорело дотла, и от него ничего не осталось». Такие чудесные спасения только лишний раз заставляли Албукерка укрепиться в убеждении, что он выполняет богоугодную миссию. В порту Кураят, когда португальцы собрали все полезные припасы, какие смогли унести, «он приказал предать город огню… пламя было таким сильным, что сгорело все — дома, строения и одна из самых прекрасных мечетей, какие доводилось видеть». Намерение Албукерка состояло в том, чтобы сеять впереди себя страх. «Он приказывал отрезать уши и носы плененным мусульманам, а потом отправлял их в Ормуз, чтобы все увидели их позор».

Вспыльчивость и несдержанность Албукерка становились все более очевидными не только для несчастных жителей Омана, но и для его собственных капитанов. Большинство капитанов-майоров советовались с командирами своих кораблей, многие вопросы выносились на общее голосование. Албукерк же обладал быстрым умом, был нетерпелив и обладал непоколебимой уверенностью в собственных силах, поэтому подобный такт и командный дух были ему чужды. В самом начале Оманской экспедиции он чисто формально ставил капитанов в известность о своих намерениях, однако шло время, и отношения между ним и теми, кем он командовал, становились все более напряженными. К середине сентября они были в устье Персидского залива. Таким образом, португальцы оказывались все дальше от цели своего путешествия и выполнения порученного задания — блокировать устье Красного моря. Для Албукерка у путешествия вдоль побережья Арабского моря была одна ясная цель — островной город Ормуз. Остров представлял собой маленькую горку иссушенных солнцем камней и находился недалеко от берега, где пролегали все судоходные пути между Персией и Индийским океаном. Ормуз был очень богатым торговым городом. Великий арабский путешественник Ибн Баттута описывал его как «красивый большой город с великолепными базарами» и высокими внушительными домами. Когда же в Ормуз заходил китайский флот, экипаж рассказывал о своих впечатлениях так — «народ в этой стране… очень богатый… бедных семей нет». Под контролем Ормуза находились знаменитые жемчужные поля Персидского залива. Кроме того, оттуда в больших количествах поставляли арабских лошадей, чтобы удовлетворить неослабевающий спрос в воюющих империях континентальной Индии. Персидская пословица гласила: «Если бы мир был кольцом, Ормуз был бы драгоценным камнем». Албукерк был отлично осведомлен и о славе города, и о его стратегической ценности.