zavtra

Подскочили. Принялись гонять - ловко так - по сцене, выстраивать - подсказал мне профи - "гениальные ракурсы: звёзды, шеренги". Долго ли, коротко ли рисовали мужчины линии первобытного хаоса, вдруг луч солнца пробил диагональ сцены. Строем, один за другим, в прыжках - орангутанги в зоопарке сигают подобным образом - мужчины направились в сторону солнца, как за импазой. Прелюдия Весны. И это считывается. Тогда как не оттаявшие с мороза девушки в белесых купальниках вообще неясно зачем на сцену вышли. Унылость в каждом взгляде, мухи дохнут на лету - в каждом движении. Ну вот и развязка: "роскошное "стадо"" повалилось наземь, прикрыв грузом роскошных тел малахольных по виду девушек. Групповое совокупление. Весна пришла! Весне дорогу! "Этот балет о любви, - рассказывал артист Балета Бежара из Лозанны, - его не объяснишь, его надо прочувствовать".

Чувство роскоши один из зрителей обострил сугубо. Верно, тоже "продвинутый". Сидел в скафандре, похожем на скафандр от Александра Шишкина, только цвета угля, и на глаза нацепил еще прибор ночного видения. Не знаю, расчехлил ли "максим" под креслом? Как бы то ни было, шквал эмоциональной мощи "Весны священной", будь то Багановой, будь то Бежара, накрыл публику не на шутку. "Браво! Браво!" - кричала публика далеко не хипстерского "лука". Труппы-"калики перехожие", что не знали и не знают в своей истории ни оркестра, ни декорационных, ни костюмерных мастерских, таки научили le moskovita модерн, как первую любовь, ценить.

От "парадоксов пластики" к парадоксам сознания - вывод весьма поверхностный из глубин века модерна. Прагматичная Европа из расточительных идей Дягилева, барина-транжиры, извлекла квадратный корень коммерции. При нуле вложений - артисты за честь должны считать выход в "Весне священной" и не требовать гонорара, к тому же артистов не нужно мурыжить по восемь лет в концентрационных академических училищах - отель "Ритц" удовольствий. Разве что спонсоры потратятся на "промывание мозгов" рекламой да завлекут стеклянными бусами на премьеру. Ажиотажа хватит на три-пять прогонов, ну, и дальше арифметика, доступная разве что журналистам-бухгалтерам с "Эха Москвы". Вот такая русская культура! - бросили тут кости на счётах днями, - доход министра культуры Мединского аж четыре миллиона рублей в год! Дебит-кредит "Весны священной" куда как прозрачнее. Плюс бонус. Один альбом, где говорится, в частности, о запрете "Весны священной" на советскую сцену, с лёту пошел за 2000 рублей, едва Большой театр устроил его презентацию. Автор альбома - знаток русского балета Павел Гершензон. Комплекс жертв холокоста с элегантностью костюма от Армани переносит он на комплексы величайших советских балерин, "учениц первого призыва Вагановой". Артист должен научиться отличать эрзац от подлинно современной хореографии, - мнение Павла Гершензона, - для этого тело артиста "должно отстранить "Баядерку" и "Лебединое озеро". "Сделать это можно, только осуществив ритмическую и пластическую адаптацию к языку ХХ века". И вот уже художники - властелины духа, хранители русских традиций - между молотом "Культурной революции" и наковальней "Культурного шока" ропщут: "Может, и вправду? Мы всё щи лаптем хлебаем? Может, в этом, актуальном искусстве, что-то есть?" Не зря ж говорят, что у нас всё должно быть, как в Норвегии.

Матс Эк, верно, из Швеции он, "подснежникам" рефлексии даёт священный ответ. Стиль хореографа - натурализм и экспрессионизм - сложился, как отмечает критика, не без влияния Стриндберга. Года два-три назад прогрессивная общественность делала ставки. Рискнет Большой театр на "Жизель" от Матса Эка? Букмекерские конторы ушли в минус. "Дорогой россиянин" всё еще кис в эрзаце, не просекал прогрессивность хода хореографа: отвязная Жизель в психушке посреди мужиков в чем мать родила. Сегодня в рамках фестиваля "Век "Весны священной" - век модерна" Матс Эк представил еще один "знаковый" балет, "Комната". Даже и не припомню, когда это было? Чтобы Новую сцену Большого театра закрывал не щит без меча, а театральный занавес. Пусть даже отфотошопенный, но почти "Приглашение к танцу". При этом авансцена открыта, посреди - пока не формулируемый словами "объект". Следует знакомство с программкой.

Действующие лица: Биде, Телевизор, Пылесосы, Дверь, Плита, Эмбрионы. Верно, на данном перечне рассказ следовало бы остановить, не наведи балет на открытие: не копродюсер ли постановки - Николай Сванидзе? Вот с этой викториальной настойчивостью, с которой г-н Сванидзе информирует о дефиците туалетной бумаги при "совке", г-н Эк повествует о переизбытке биде при капитализме. "Объект" посреди авансцены оказался ничем иным, как биде. Девушка в расхристанной одежде и головой в биде, и биде на голову. Рассерженные горожане заглядывают по её душу, шастают, как у себя дома, орут. Психическая атака срывается на минуты лирики. Адажио. Двое маются от мук, выясняют отношения, пока в плите эмбрион отношений дымом не пошел. Ну и на минуты покоя. Сидит юноша перед телевизором, кантиленно ноги задирает за уши[?]