Признаки грядущих изменений видны все отчетливее. Такие «игры», как World of Warcraft, Entropia, League of Legends или Runescape, давно превратились в сообщества со своими собственными племенами, альянсами и длительными взаимоотношениями. Я могу работать в ресторане быстрого питания, жить в цокольном этаже дома, который принадлежит моей маме, но в интернете я ношу «Шлем испытаний», а мой камень – «Символ Сарадомина». Новички болтают друг с другом в чатах, когда перед ними возникает мой крутой аватар, пользующийся всеобщим уважением. Это фальшивое уважение? Конечно, но не более фальшивое, чем уважение, которым пользуются победители «Последнего героя», счастливцы, выигравшие в лотерею свои «мак-особняки» (жилой дом огромных размеров, резко выделяющийся на фоне соседских), или несовершеннолетние знаменитости, добившиеся известности в той или иной области развлечений. Дело в том, что в данном случае речь идет об идентичности.
На это вы можете возразить: чем в игрушки играть, лучше было бы подумать над тем, как сохранить рабочие места в обрабатывающей промышленности или по крайней мере обеспечить их доступность. Я отвечаю вам песней Джеймса Тейлора «Фабричная работа». В ней есть такие слова:
На американском Юге фабричных рабочих называли «ватноголовыми». Очень часто они умирали молодыми от биссиноза, который вызывало систематическое вдыхание хлопковой пыли (Christensen, 2010, p. 70). Если хотите, можете называть это «хорошей работой», но возможность носить «Шлем испытаний» и победа над Вераком-отступником приносят людям гораздо больше радости и веселья.
Предположим, вы искренне хотели бы навсегда остаться в XX в. с его высокой заработной платой для работников промышленности. А почему охотники и собиратели перебрались в города? И то и другое не вопросы выбора, а следствие фундаментального изменения в экономических условиях. В случае, если цены упадут достаточно низко, возможно, жизнеспособной идентичностью будет создание аккаунта «Танка-разведчика», чтобы нанести удар по надменным «Чистокровкам», бросившим вам вызов. (Для вас это не имеет смысла до тех пор, пока вы не окажетесь в интернет-сообществе многопользовательской ролевой игры Runescape. В том-то и дело: в мире, где каждый способен создать собственное сообщество, имеется множество возможностей для эксклюзивности и статуса.)
Гибкость – одно из важнейших свойств нашего разума; мы способны адаптироваться к престижным товарам и определениям статуса практически любого выбранного нами сообщества. Люди в возрасте в основном интересуются вещами: автомобилями, жилыми домами, украшениями. Молодым людям (это видно по их страницам в Facebook, если молодежь еще остается в этой социальной сети) более всего интересен новый опыт. Они не желают годами копить деньги для приобретения «мак-особняка» площадью 400 квадратных метров, а отправляются на Мадагаскар или прыгают с парашютом, а затем выкладывают фотоотчеты о своих приключениях в Instagram. В результате в США резко снизилось количество молодых людей, которые получают водительские права, хотя еще в 1983 г. более 90 % юношей и девушек хотели научиться управлять автомобилем. В наши дни этот показатель снизился до 75 % и продолжает падать[86]
.Впрочем, даже если люди могут делать то, что они делали за тысячи лет до промышленной революции, создавая собственные идентичности на основе, отличной от «рабочих мест», возникает другая проблема. Известно, что наша возможность получать доходы, пенсионные пособия и пользоваться медицинским обслуживанием в значительной степени связана с тем, имеем мы работу или нет. Как разорвать эту связь? Способны ли мы, как часто приходится слышать, перейти к гиг-экономике?
Гиги: мальчик, который кричал: «Робот!»
Дерек Томпсон в статье «Мир без работы» попытался представить все плюсы и минусы ближайшего будущего: