Завтра

Я вытираю лоб холодною рукою

И засыпаю – на моей душе тоскливо.

Сначала предо мной встаёт лишь тьма…

Затем случайно вспыхивают звёзды,

Вокруг белеет млечная тесьма,

И обернуться мне ещё не поздно.

Я вижу на забрале красный отблеск,

Как будто чей-то взгляд сверлит затылок.

Я обернулся. Взглядом быстрый поиск,

И силуэт до крайности постылый.

Она изрыта сотнями падений,

Эрозия покрасила равнины.

И много лет печальных изменений

Оставили лишь скользкие долины.

Она летит ко мне уже стремительно,

А я пытаюсь убежать, скользя.

Она, как смерть, страшна и соблазнительна,

И убежать совсем никак нельзя.

Я просыпаюсь. Календарь в руке,

Я пересчитываю дни, часы, минуты.

Терпение висит на волоске,

Я неспокоен, будто капля скользкой ртути.

День двести тридцать пятый.

Завтра.

II интермедия

Всё кончилось уже давно –

Минут на двадцать раньше.

Но знать сейчас нам не дано –

Мы всё узнаем дальше.

Сигнал летит, но не спеша,

Мгновенье за мгновеньем.

Ему не надо здесь мешать

И подгонять волненьем.

Никто томительно не ждёт,

Не тянет муки бремя.

Пусть с запозданьем, но идёт

На той планете время.

И передачу мы глядим

Со всех приборов, камер.

Как будто вместе мы летим,

Мир у экранов замер.

Жаль на Земле лишь зрители…

На Марс к ним не хотите ли?

Обожжённый уж первым витком,

Чуть фонит от космической пыли,

Шёл корабль, набитый битком.

Шёл корабль, а люди в нём плыли.

Но теперь экипаж занимает места,

Чтобы быть с кораблём нераздельно.

Долгожданный момент наконец-то настал! –

Начинают садиться прицельно.

Альтитуда снижается, скорость растёт,

Верхний слой нагревает обшивку несмело.

Межпланетный корабль, как пуля, войдёт

В тропосферу – вот там и закончится дело.

За планету зайдёт вечно яркое Солнце,

Занимавшее мир их космических странствий,

Сила тяжести вновь наконец-то вернётся,

И землёю покроется скатерть пространства…

И вот газы вокруг искривляет до спазма,

Тускло-красным огнём загорается плазма…

Где-то там, наверху, где кончается небо,

Вдруг зажглась – непонятно откуда – звезда.

Лишь машины и камни, а больше здесь не был

До последней минуты никто никогда…

И сейчас на тепло отдавая всю скорость,

Из далёкого мира летит аппарат.

Вся обшивка в огне; и вокруг, словно хворост,

Ореолом зажжённым и шлейфом назад,

Раскалённые газы. Меняется плотность.

Торможение быстро приносит плоды.

По движению точно развёрнуты сопла;

И средь плазмы внизу появляется дым –

Корректируют курс, чтобы сесть поточнее.

Тормозить главной тягой – под самый конец.

На Земле мы отлично садиться умеем –

Здесь всё так же, но лишь с замираньем сердец.

Пламя кончилось – соплам остыть на минуту.

Вот последний этап путешествия к грунту.

Внизу стоит игрушечный маяк –

Корабль, севший раньше на год, с грузом.

С ним рядом сесть необходимо так,

Чтоб на него смотреть открытым шлюзом.

На ста процентах тяги тормозит,

Опоры выпуская напоследок;

Земля под ней вскипает и горит,

Навечно оставаясь чёрным следом;

Ракета с экипажем на борту.

Касание успешно. Остановка.

Второй гигант глядит на красоту,

Передаёт картинку для потомка.

И кончилось, как будто так всегда

Стояли эти двое друг за другом.

Минуют дни, недели и года,

Марс много раз пройдётся вечным кругом,

Они стоять здесь будут. Не одни –

К ним много раз прибудут корабли.

И люди вновь познали притяженье,

А также тяжесть слабокостных тел.

Критически затруднено движенье,

Ходить, казалось, каждый не умел.

На Марсе с этим легче и быстрей –

Здесь только треть от нашей гравитации.

Но очень сложно без земных людей

И без домашней реабилитации.

Вот так прошли недели, и теперь

Готовы выйти в шлюзы колонисты;

Готовы распахнуть к открытьям дверь.

И лица все от радости лучисты.

А жеребьёвка оставляет право

Одним быть чуть первее остальных.

Но слава – на Земле взаправду слава,

А здесь всего лишь риски за других.

И три разведчика, нажав на кнопку "Пуск",

На главном лифте начинают быстро спуск.

И вот стоя уже на самом краю трапа,

Решили эти трое прыгнуть вместе,

Чтобы в истории заветного этапа

Никто из них не был на первом месте.

Потом они прошлись по пыли грунта,

При этом делая торжественный отчёт.

А небо сверху чёрное, как будто

Всю синеву они отдали за полёт.

Песок молчит – внимает удивлённо,

А камни норовят попасть под ноги.

И солнце светит белым отдалённо,

Его вот так застать пришлось немногим.

Ракеты кажутся землёй обетованной,

Где от природы защищают стены.

И люди там активно строят планы,

Которые свершатся непременно.

И в них скорейший виден результат:

На Марсе расцветает Город-Сад.

III часть

Рассказ Вениамина Виноградова

А была экспедиция, в общем-то, рядовая,

Миль шестнадцать на северо-запад в разведку.

Но бродя по отсекам и экипаж набирая,

Говорил Скотт, что это везение редкое.

Говорил, что места эти вовсе и не простые:

"Вот посмотрите хотя бы на температуру.

От метеорита земля до конца не остыла,

Или там что-то влияет на аппаратуру…"

Вот так он меня и нашёл (вроде бы на теплицах)

И предложил мне поехать – ну, я согласился.

Хоть я и не специалист в человеческих лицах,

Энтузиазм из него беспощадно сочился.

А потом две недели готовили карты и планы,

Составляли маршрут, подбирали ровнее дорогу.

Материал исчисляли уже терабайтами данных –