Завтра будет иначе (СИ)

Извиняться пришлось долго. Я же не просто ударил Рому – это бы он простил без проблем, отходчивый парень; но я испортил ему лицо, теперь же он не сможет появляться на людях! Ему придется теперь покупать тональный крем, и черт знает что еще, потому что след сходить неделю будет. Впрочем, ворчал Ромка уже по инерции, понимая, что и сам был не прав, позволяя себе лишнее по отношению к малознакомому человеку. Никто ведь не мог поручиться, как Ваня отреагирует на это.

***

Дальнейшая беседа с Ромой проходила уже гораздо приятнее: я разделся и снял наконец обувь, он повалился на кровать в своей любимой позе перед ноутбуком, взял у меня документы и надолго ушел в интернет, что-то сверяя, выясняя, печатая. В процесс я не вникал, боясь запутать себе и без того растрепанные мысли.

Из обрывочных фраз, которые он мне дарил в ответ на вопросы, вскоре картина стала полностью ясной. Оказывается, Васька понравился Роме сразу же, как только они познакомились, хотя мой друг мужественно пытался этого никак не показывать, думая не о собственном удовольствии, а о деле. Но после выпивки, хотя и легкой, держать себя в руках ему было сложно, да это и понятно – у Ромы нет привычки сдерживать свои порывы. Вот он и ввернул пару раз несколько двусмысленных фразочек.

И Рома не виноват, что слова Вася воспринял вполне положительно, и это послужило катализатором для действий. Ну и уж точно нет ничьей вины в том, что Ваня застал их целующимися в мужском туалете.

Как по мне – ситуация довольно глупая и неправдоподобная, но больше оснований не верить у меня не было, и так уже наломал тут дров своими кулаками. Да и в такой ситуации я Ваню могу понять, поверить испытанному потрясению. Когда тебя не так давно изнасиловал мужчина, очень тяжело воспринять нетрадиционные отношения нормально. Тем более, когда речь о твоем друге.

От всего этого мне жутко захотелось одиночества. Закрыться где-нибудь в темной комнате, замотаться в одеяло, и лежать, ни о чем не думая, чтобы никто не трогал, никакие проблемы не касались. Хочу, как Ромка, развлекаться, целоваться в туалетах, пить по вечерам с друзьями, и главное – не париться ни о чем.

Неужели это так сложно?

***

Домой возвращался на последнем автобусе, Рома предлагал остаться на ночь, потому что информацию, по его словам, искать еще часа два, не меньше. Но я не согласился, слишком уж меня интересовало то, что сейчас происходит с Ваней. Лучше побыть с ним хотя бы в одной квартире, чтобы он не натворил чего… Восемнадцать лет, это, конечно, не пятнадцать, но в свете всех недавних потрясений Ваня мог бы и наделать глупостей.

Он уже спал, когда я заявился, об этом мне сообщила Лена, чье настроение было привычно-мрачным. Только сегодня днем она чуть ли не солнцем сияла, радуясь продвижению в состоянии Вани – он же впервые вышел на улицу не на две минуты до магазина, а погулять. Я-то знал, что раньше он пропадал с друзьями в городе очень подолгу, нередко оставаясь ночевать у того же Васьки, или задерживаясь на вечеринках до утра.

И вроде бы все стало возвращаться на круги своя, но нет.

Оказалось, про суицид мелкий все-таки не думал (а если и были такие мысли, от матери он их скрывал, что не удивительно), но собрался сменить школу. Это, конечно, не так страшно, но мать подобрала ему заведение, где Ваня будет проводить пять дней подряд, живя там же, возвращаясь домой только на выходные. Ее выбор пал именно на этот вариант потому, что в той школе был лучший психолог, судя по отзывам, и именно к нему она уже записала сына на вечерние приемы. Так сказать, чтобы не отходя от кассы.

Я, как будущий психолог, с этой идеей согласился, но только отчасти. Немного все-таки страшно оставлять его совсем одного. Но плюсов больше: и Лене можно будет спокойно уезжать на работу, и мне никто мешать не будет, да и Ваня будет, грубо говоря, под присмотром во вполне приличном месте. Тем более, это меньше, чем на полгода – выпускной у одиннадцатого класса в начале июня…

Отправиться туда ему надо уже с понедельника, как раз начнутся занятия новой четверти. А до этого времени мне обязательно необходимо с ним поговорить по душам, знать бы еще, как, если теперь Ваня наверняка станет меня избегать.

***

И я не ошибся – мелкий действительно делал вид, будто я вообще не существую. Он собирал вещи, запихивал в спортивную сумку все подряд – одежду, книги, сунул даже ноутбук, но потом передумал и вытащил, естественно, ведь ему еще ночевать дома два раза, как он без компьютера. Я пытался с ним заговорить, задавал вопросы, но в ответ получал только упрямое молчание. Чего-чего, а упрямства, почти ослиного, Ваньке точно не занимать.

Злость то и дело захлестывала меня, я чуть ли не рычал, пытаясь добиться от него хотя бы пары слов в свой адрес, но Ваня избегал даже ругательств, на которые раньше был довольно щедр. Меня все это беспокоило, еще хуже стало, когда он после обеда просто улегся на кровать, отвернувшись к стене, и сделал вид, что спит.