Завтра будет иначе (СИ)

Есть такие поцелуи, которым отдаешься полностью, словно с головой в них бросаешься, а в себя приходишь дышащим, словно загнанный зверь, и наполовину раздетым. Это было почти безумие – казалось, он успел прикоснуться ко мне везде, где только можно и нельзя, я тоже не отставал, царапая его грудь сквозь рубашку, запуская ладони под нее, переходя ими на спину, а потом и на задницу. Каким образом Слава оказался надо мной, я не заметил, но сейчас уже он вдавливал меня в кровать, тяжело дыша.

- Так не пойдет, - сообщил я, немного смущаясь и стараясь свести ноги вместе, но вместо этого только сжимая ими Славины бедра. – Я должен быть сверху.

- Ничего подобного, - возразил он, ловко лишая меня футболки и касаясь пальцами шеи – знает, зараза, как мне это нравится. – Кто старше, тот и сверху.

- Чего это? – вяло спросил я, стараясь уклониться от его поцелуев, хотя делать этого, по правде говоря, не хотелось. – Ничего не знаю, с чего ты взял, что кто старше?..

- Мне Рома так сказал, - признался Слава, немного отстраняясь и глядя в мое ошарашенное лицо.

- Ничего себе! – я дернулся, но тут же оказался вжатым в кровать еще сильнее.

- Да ладно… - виновато произнес он, но продолжить не успел из-за моего возгласа:

- Что ладно! Он сказал мне брать дело в свои руки!

Мирослав на секунду замер, задумавшись, а потом пробормотал:

- Я убью его.

Мы оба замолчали, я смотрел Славе в лицо и понимал, что все равно хочу его. Не взять – так отдаться, я на сто процентов уверен, что парень не сделает мне ничего плохого, ничего, что мне бы не понравилось. Сейчас, глядя в его лицо, я хорошо понимал, что стоит мне настоять, и он ляжет под меня, сам. Потому что… не знаю. Может быть, он меня любит.

- В следующий раз сверху буду я, - наконец проговорил я, принимаясь расстегивать на себе брюки.

Слава чуть улыбнулся, взявшись мне помогать, в четыре руки мы разделись за полминуты, а потом я, жутко смущаясь, вложил в его ладонь приготовленную заранее пачку презервативов. Возможно, после этого он понял, что я готовился, но виду не подал, только поцеловал меня, гораздо нежнее, чем бывало обычно.

Он вообще был… не таким. Я сгорал от желания, когда его руки прикасались ко мне, стонал, ощущая теплые губы на своей коже, подавался навстречу поцелуям и легким укусам, доводящим до исступления. И понимал, что Рома, похоже, имел ввиду кое-что другое, говоря мне ту злополучную фразу – брать дело в свои руки…

Когда Славины губы накрыли мой член, я не выдержал, выдохнув вместе со стоном какое-то ругательство, а потом, невольно толкнувшись бедрами вверх и проникая в его податливо открывшийся рот еще глубже, прошипел:

- Я не могу, Слав, ты трахнешь меня или нет?!

- Трахну, - пообещал он, отстраняясь и давая мне выдохнуть. – Чуть-чуть подожди…

Приподняв голову, я смог увидеть, как Слава, все так же находясь между моих ног, что немного смущало, облизывал собственные пальцы - зрелище настолько сексуальное, что я со стоном зажмурился, положив руку на собственный член и сжав его. Не хватало еще кончить раньше, да и разве можно так реагировать на довольно простое, вроде бы, действие?..

Прикосновение его влажных от слюны пальцев к заднице было даже желанным, и я немного приподнял бедра, одновременно закрывая лицо рукой – краснею от смущения, как неопытная девочка. Растяжка, довольно приятная и очень возбуждающая, заняла не больше пяти минут – сдерживаться приходилось нам обоим, и я видел, как Слава свободной рукой надрачивает свой член, беря с меня пример.

Из моих глаз уже текли слезы, - сам не знаю, от чего, - когда он, наконец, сдавленно произнес:

- Все, прости… - убрав руку, Слава подтянулся ко мне поближе, скользнул пальцами по бедрам, поднимая мои ноги себе на плечи – где-то я читал, что для первого раза это самая удобная поза.

Это оказалось больнее, чем я думал. От первого толчка я прикусил губу и выгнулся, сжав кулаки – ощущения были резкими, неприятными, и живо напомнили мне Андрея. Паника захлестнула сознание, я застонал, хотя собственного голоса почти не услышал, и тут же почувствовал его руку, успокаивающе проводящую по груди, по животу, сжимающую член. Слава не двигался, шептал мне что-то тихо, лаская заново твердеющую плоть, а я успокаивался, чувствуя, как в груди, словно спиралью, раскручивается удовольствие, перемешанное с всепоглощающим желанием.

Он начал двигаться, и я снова отозвался стоном. Боль все еще оставалась, но тело привыкало быстро, да и я больше не закрывал глаза, видя перед собой Славу – осторожного, уверенного, красивого… моего. Заметив мой взгляд, он чуть улыбнулся, расслабившись, его движения стали сильнее и быстрее.