Завтра я всегда бывала львом

Они были в большей степени моими, чем вильветы, хотя уступали в этом отношении Капитану. Они выражали какие-то из моих тем и узлов, однако имели касательство не столько к самым глубинным и основополагающим проблемам, сколько к трудностям текущего дня, с которыми человек обычно справляется ценою головной боли и немного испорченного настроения. Волки были моим способом показать, что у меня что-то неладно, но их было нетрудно заменить словами. Я хорошо помню, когда я в последний раз видела волка. Это было в электричке, которая шла в Блиндерн. Я училась на психологическом факультете, и вот, когда я ехала в университет на коллоквиум, я вдруг увидела в вагоне волка, он лежал передо мной на полу и грыз мои ноги. Это был не величественный и могучий зверь, а тощая драная тварь, как говорится, кожа да кости, у него были желтые зубы и зловонное дыхание, он обгрыз мои лодыжки так, что от них остались голые кости. Это было больно и выглядело отвратительным зрелищем. Но я не закричала, не испугалась и не завопила: «Волк, волк!»

Я посмотрела на этого омерзительного волка и подумала, что он совершенно прав. Пожалуй, так же мерзко оказалось и в университете, когда я, поступив на психологию, попала в такую среду, где вместо любознательности и настоящего стремления к знаниям царила отчаянная борьба всех против всех. Здесь единственно важным было попасть в ряды счастливчиков, получивших оценки, которые позволят пролезть сквозь игольное ушко в число немногих, кого примут учиться на перспективную специальность. Радость от приобретения знаний здесь подменила погоня за отметками, так что от полнокровного процесса остались сухие, обглоданные кости. Я давно уже это поняла и ощущала на себе последствия, мне это не нравилось, но раньше я как-то не видела с такой ясностью, насколько это было противно. Сейчас я это отчетливо разглядела.

Волк, как живой, лежал передо мной на полу во всей своей омерзительной сущности. И тогда я подумала: ладно, пускай это очень мерзко, но я сделаю все, что требуется, для того, чтобы добиться своей цели, и, по мере возможности, постараюсь сохранить при этом достоинство и хорошее настроение, а потом, когда меня примут на избранную специальность, я попытаюсь вернуть себе отчасти утраченное радостное отношение к приобретению новых знаний. Еще я решила, вернувшись домой, достать заброшенные краски и утешить себя тем, чтобы нарисовать парочку золотистых драконов. С этим я отправилась на занятия и с тех пор никогда больше не видела ни одного волка. Мне по-прежнему приходилось сталкиваться с ситуациями волчьего периода, в нашем загнанном мире без них никогда не обходится и я по-прежнему продолжаю на них реагировать, но теперь только словами, чувствами и словесными образами. Это далеко не так красочно, но зато гораздо практичнее.

Очень важно уметь истолковать содержание симптомов и находить их скрытый смысл. Однако с толкованием связаны большие опасности. Потому что толкование симптомов — это спорт, связанный с риском, потому что в нем всегда можно потерпеть аварию, если не будешь соблюдать основные правила движения. Первое и главное правило состоит в том, чтобы помнить — симптомы являются принадлежностью того, у кого они проявляются, и только сам этот человек может окончательно определить, что означает данное поведение в данной ситуации. Один и тот же симптом может выполнять различные функции в разных ситуациях, и, разумеется, одно и то же поведение может иметь совершенно различный смысл у разных людей.

Кроме того, даже при правильном истолковании для него может быть выбран неподходящий момент.

И если предложить человеку разжеванное толкование, оно не принесет ему радости. Честно говоря, мне бы, наверное, мало помогло, если бы в начале болезни кто-нибудь мне заявил: «Капитан — это всего лишь искаженное выражение твоих собственных непомерных требований к самой себе». Если бы воспринять и вместить истину было так просто, мне, наверное, и вообще не пришлось бы расщеплять ее, отдав какую-то часть Капитану. Для восприятия истины требуется место и время. Место для нее подготавливается, когда ты в течение какого-то времени имеешь возможность заняться исследованием собственной жизни и собственных истин при поддержке заинтересованного, надежного спутника, который готов тебе в этом помочь и поддержать. Который притом и сам задумывался над тем, представителем чего мог быть Капитан, так что, исходя из своих мыслей, он может поставить нужные вопросы, не забывая однако, что право на окончательный вывод принадлежит не ему, а той личности, о которой здесь идет речь.