Завтра мы будем вместе

И все же мое положение среди других жен было отличным. Нганг понимал, что я пришла из того большого мира, где сейчас жил его брат, — мира, насыщенного разными полезными вещами и диковинными приборами. Поэтому он нередко приглашал меня и поговорить, а не только для выполнения моих супружеских обязанностей. Пожаловаться на жесткое обращение я не могла. Быт моего мужа был почти европейским, если считать Европой глухую, заброшенную деревушку в нечерноземной России. Ни телевизора, ни электричества, ни газа, только несколько книг, грудой лежащих на полу, да радиоприемник на батарейках. С этого приемника и началось мое возвышение. Нганг заявил, что его приемник не работает: или сломался, или батарейки состарились. О том, что батарейки надо обновлять, сказал ему Мурумби, который и привозил обычно их с Занзибара. Я взяла приемник из его рук, открыла крышку и заглянула внутрь. Моих знаний по радиотехнике оказалось достаточно, чтобы понять, что батарейки вставлены не теми полюсами. Я выковыряла их из гнезда и поставила как следует. В приемнике хрипло заиграла музыка. Нганг заулыбался и погладил меня по обнаженной груди.

Приемник стал мне окошком в потерянный мною мир. К моему удивлению, очень часто в эфире упоминалась Россия. Все, что говорилось о моей стране, было мне в диковинку. Окружающая меня африканская жизнь поражала меньше, чем события, которые происходили там, на потерянной мною родине. То радио сообщало о свободных выборах с несколькими кандидатами, то называлось новое слово «приватизация», но чаще всего упоминался Горбачев. Но затем его имя заменила новая фамилия — Ельцин. Вслед за ней пошли какие-то ужасающие события. Комментаторы говорили о новой революции, гражданской войне и репрессиях, не понять, против кого. Меня все сообщения волновали главным образом с одной стороны: как новые власти относятся к таким, как я, волею судьбы оказавшимся за границей. Смогу ли я когда-нибудь вернуться на родину? Но размышления мои теперь были отвлеченными — возможности побега не предвиделось.

В очередное мое свидание с мужем он решительно сказал, что я должна родить ему сына. Он заявил, что пора изгнать из меня злых духов, не дающих мне забеременеть, и назначил день проведения обряда.

— И, — уверенно заключил он, — если это невозможно, то раковины фа скажут об этом. Ты ведь уже была беременна, но потеряла ребенка. Значит, тебе препятствует злая сила.

Я уже убедилась в гипнотическом мастерстве Нганга, его целительство тоже не вызывало сомнений, но вмешательство в мою женскую природу мне казалось невозможным. А тем более дикими казались его слова об изгнании злых духов. К тому же я знала, что колдовство Нганга опирается не только на волшебные силы, но и на вполне земные хитрости. Этакая смесь чудес и реалий.

Среди его приближенных был помощник, в обязанности которого входило объезжать ближайшие деревни и вызнавать, что и с кем там произошло.

Потом эти знания использовал Нганг, выдавая их за свои пророчества. Между мистикой и шарлатанством четкой границы не было. Позднее я поняла, что деятельность жрецов вуду очень тонка. Она невидима и непонятна непосвященным. Жрец касается таких тонких материй, в которых, на посторонний взгляд, ничего не происходит. Вот почему для толстокожих использовались грубые, шарлатанские приемы привлечения. Но какие бы сомнения ни одолевали меня, я обязана была подчиниться мужу.

Началась моя подготовка к церемонии изгнания порчи. В течение семи дней я ничего не ела, только пила. Постепенно мое тело становилось все легче и невесомее. Я часто пребывала в какой-то полудреме, так что душа моя уже сама стремилась к исцелению.

Церемонии вуду — это символическая борьба сил добра, фа, и сил зла, вуду. Вуду — это опасности, которые тебя подстерегают. Вуду — это Бог и элементы природы одновременно: вода, огонь, ветер. Но если следовать советам фа, неприятностей от злых духов можно избежать. Жрец узнает советы фа с помощью раковин каури, ожерелье из которых он надевает на себя в часы церемонии.

В начале церемонии я еще сознавала себя. Мы сидели в самой большой хижине, предназначенной для проведения обрядов. В центре глиняного пола, в специальном углублении, тлел огонь, бросая неровный отсвет на собравшихся. Я уже знала, что, кроме главного жреца, моего Нганга, имелись и другие, рангом пониже, своего рода ассистенты.