Завтра нас не станет (СИ)

— Значит, ты свободен. Другого нам не нужно, — прошептала Мишель.

Сорвав с нежных губ поцелуй, Альберт подхватил ее на руки. Он нес ее в спальню, подчиняясь желанию, и, подчиняясь тому же самому желанию, Мишель целовала его, едва смущаясь от этой пылкости, напавшей на нее. Соединившись, они были свободны как никогда. Не было ни мыслей, ни неловкости, ни упреков. Никаких предубеждений. Лишь сожаление о том, что они не встретились раньше. Их первое свидание — их последнее.

Играла музыка танго. Стенали от страсти скрипки. Рвал струны контрабас. Инструменты порождали пламя. Вспыхивали искры в надрывной мелодии Либер-танго*, а тем двоим было не до музыки.

Нынче в свои последние часы они были свободны.

От всего.

Друг с другом.

Комментарий к Либер-танго Мона Лизы

*Alouette, gentille alouette — народная песенка на французском языке

*Астор Пьяцолла — аргентинский композитор

*Либер-танго — одно из произведений Астора Пьяцоллы

========== Свободный Дух ==========

***

Скрип в скважине. Звон ключей. Дверь. В темноте щелкнул выключатель, и под конусовидным абажуром зажглась крупная лампа. Спирос задвинул щеколду. Не спеша он снял с себя пальто. Отложил очки и потер глаза. Разделся. Сложил в аккуратную стопочку джинсы и водолазку. Исполняя ежедневный ритуал до конца, Спирос Катракис отправился в душ и, закончив, с особым наслаждением надел темно-синий лоснящийся на свету халат. Зазвонил стационарный телефон.

— Да. Нет, — Спирос плотно сжимал трубку старого аппарата. Женский голос донимал его расспросами, а ему было все равно. — Нет. Уверен. Я сказал, что хочу побыть один. Мне все равно.

Звонившая бросила трубку, обозвав его бесчувственным странным человеком, а Спиросу было и вправду все равно, что она там себе навыдумывала… Странный человек. Весь мир был объят паникой. Все сходили с ума, а ему было все равно. Спирос жил как жил, словно никакого конца света не было. Другие могли поступать также, но они были обычными людьми. Что с них возьмешь. Даже Лариса. Ей хотелось быть подле него в последние часы. Может, и стоило ее позвать, но Спирос не хотел лишнего шума. Лариса всегда была чересчур взбалмошной. Это, наверное, ее и спасало. Отчего? Спирос лишь задумчиво улыбнулся.

Блестящий холодильник обдал холодом. Спирос достал апельсины, и вскоре от пресса по кухне расползся дразнящий запах цитрусов. Рот наполнился слюной. Посетовав на рефлексы, Спирос достал из морозильной камеры пять кубиков льда (ни больше ни меньше) и с нескрываемым удовольствием утопил их в стакане. Раз. Два. Три. Четыре. Пять.

Любимое кресло в гостиной. Бокал холодного сока. Сгущающийся сумрак на улице. Спирос ухватился за лежавший неподалеку пульт и включил телевизор.

— Четыре всадника являются персонажами шестой главы Откровения Иоанна Богослова, — с видом знатока вещала смазливая ведущая. — Ученые по-разному трактуют значение каждого из всадников, однако согласно общепринятым убеждениям их именуют Чума, Война, Голод и Смерть. Всадники появляются строго друг за другом. Символичны их имена. Даже в масти их коней можно увидеть скрытый смысл. Всадник Чума, также известный, как Завоеватель…

Спирос больше не вслушивался. Вся эта белиберда его не интересовала. Впрочем, интересовала, но навевала определенное раздражение. Он предпочитал смотреть другие новости, а увы, ни каналы, ни газеты, ни радиостанции не передавали ничего нового — одни и те же передачи, поставленные на повтор. Только о конце света. Только о Четырех всадниках. Только о метеоритах, приближающихся к Земле.

Цокнув языком, Спирос нажал на кнопку отключения и залпом допил сок. Апатично он посмотрел в окно. Залив Термаикос переливался огнями — вдалеке огнями горели судна, словно светлячки. Кто-то собирался встретить конец света в открытом море, а кому-то так и вовсе не повезло оказаться вдали от дома из-за дальнего плавания. Впрочем, оказаться у берегов солнечной Эллады не так уж плохо, подумал Спирос Катракис и зевнул со скуки. Осталось чуть-чуть.

Поднявшись с кресла, Спирос оправил халат. Стакан он отставил на длинный комод, и растерев ладони, вошел в комнату в самом конце квартиры. Лариса порой пыталась ненароком навязать ему свое видение, говоря о том, что из этой комнаты вышла бы неплохая детская. К черту Ларису. К черту детей. Видела бы она сейчас, что тут творилось, она бы дар речи потеряла еще до падения этих камней. Кажется, на Европу должна была упасть Чума. Символично. Спирос усмехнулся и включил свет.