Завтра нас не станет (СИ)

Стрелки петляли по странному лабиринту, ведущему через коридоры и лестницы. Видимо, они спускались в гору. Стало закладывать уши, и Адам неприятно поморщился. Перед ним в свете проекторов синим пятном мелькала Аманда, и он вдоволь любовался тонкими ножками, подпрыгивающими на каблуках-шпильках словно копытца газели. Лабиринт внезапно закончился. Все двенадцать гостей мистера Ниманда вывалили в двухъярусный овальный зал, напоминавший чем-то арену. Здесь не было ни стола с угощениями, ни музыки, ни нанятых музыкантов. Ни картин, ни статуэток. Это настораживало еще больше.

Едва Адам пересек порог, дверь за ним закрылась. Слилась со стеной, и некоторые гости опасливо обернулись. Их окружило плотное кольцо белых стен. Странный званный вечер раздул из недоумения панику. Дэвид снял очки с переносицы и нервно потер их салфеточкой, припасенной в рукаве. Когда из динамиков полился звук, он их выронил. Кажется одна из линз разбилась, но Адам уже не обратил на то внимания. На стене появилась очередная проекция. Как в кинотеатре, и вскоре гостям показали фильм. Дергавшийся кадр имитировал старое кино. Пленка застыла на фотографии старика с длинной, пышной бородой и массивными надбровными дугами.

— В 1859 году Дарвин опубликовал труд «Происхождение видов путём естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь», — огласил мужской голос, зачитывавший текст менторским тоном. — Основным механизмом эволюции видов Чарльз Дарвин назвал естественный отбор, — картинка сменилась, и Адам увидел то, что видел в последних новостных выпусках последний год. — 3 февраля 2030 года стало впервые известно о том, что к Земле приближается опасность. Все мы с вами наблюдали агонию, в которой корчилась планета. Шансов на выживание нет. Четыре метеорита вскоре войдут в атмосферу, и жизнь на Земле никогда не станет прежней. Смерть упадет в Америке. Чума поглотит Европу. Голод обрушится на Африку и Война повергнет Азию. Многие ученые прозвали Австралию и Новую Зеландию Ноевым ковчегом цивилизации. По многочисленным прогнозам именно здесь может уцелеть какая-то жизнь, и я, Ниманд, решил: человечество достойно второго шанса. Ты — второй шанс человечества.

Все, не сговариваясь, переглянулись.

— Ты наделен должным интеллектом. Ты достаточно эрудирован. Ты молод, и именно ты можешь получить свое право на спасение.

Что-то зажужжало. С потолка по лебедке спустились тросы. Черными нитями они окружили арену, и, увидев различное оружие, Адам просто почувствовал нехорошее.

— Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой. Естественный отбор подразумевает сильнейшего. Стань им, и за это я спасу тебя. Я отведу тебя в Эдем — бункер, — проектор, видимо, показал этот самый Эдем. Словно ознакомительный буклет на канале пятизвездочного отеля.

Голос говорил о запасах, о воде, еде. О непроницаемости и о том, что в бункере осталось последнее место. Сейчас там были ученые, а также здоровые мужчины и женщины, отобранные для продолжения рода людского.

Голос говорил, говорил и говорил. Вещи странные и невероятные, но в этом во всем слышалась утерянная надежда. Обреченность, преследовавшая последние полгода каждого из них, испарялась. Там, на гладкой стене скачущие картинки давали надежду. Реальную, сбывчивую. И Адам чувствовал, как загораются глаза, стоящих рядом с ним людей. Вот, к чему была цитата из «Фауста» на приглашении. Вот к чему, была эта фраза о спасении. Последний шанс. Последний человек. Последнее место. Последняя надежда, от которой учащенно забились сердца. Но ведь за это последнее место… Придется убить? Ведь к тому все шло?

— Отбрось вопросы этики и морали, — словно змий-искуситель прошипел менторский голос. — Завтра никого не станет. Никто тебя не осудит. Все будут мертвы, а ты будешь жить. Ты станешь новой жизнью на новой земле. Выживает сильнейший. Докажи, что ты — сильнейший. И помни… Спасение в твоих руках.

Голос стих. Пропало изображение со стены, и софиты, развешанные над ареной засветили ярче чем было. Адам зажмурился. Что-то зашелестело. Со всех ног темнокожий бросился к тросу. На нем висел выгравированный узорами топор. Наверняка средневековый. Наверняка настоящий, подумалось Адаму. Мисс Куилтер также не стала терять времени. Аманда замешкалась, снимая свои шпильки, и все как оголтелые бросились к тросам, обнаружив, что их не двенадцать, а десять. К черту. Все просто обезумели, слившись в одной надежде. Завтра никого не станет, слышался менторский голос в голове, и этим никем быть совершенно не хотелось.

— Постойте, но это антигуманно! Это незаконно. Я требую, чтобы меня выпустили отсюда! — закричал Дэвид Финч. — Откройте дверь!