Завтра наступит вечность

Я произвел несложный подсчет.

– Последняя дата – полгода назад.

– Да, полгода, – потемнел Стерляжий. – Что ты хочешь этим сказать?

– Нет, ничего.

– Правильно. Вякнешь, что он погиб – убью. Он мне друг был, понял? Ты – Вибрион, а он – друг! Ни-че-го, не такой Ваня человек, чтобы дать себя схарчить! Подавишься Ваней! Ваня себя еще покажет!..

– Первый русский на Луне, – поддакнул я.

– Да, первый! – заорал Стерляжий так, что всполошились грифы, клевавшие крокодила. – На Луне он был первый! И на Надежде первый! Кто там лыбится? Уничтожу!

Так или иначе, все повеселели. Выходило, что выжить на Надежде все-таки можно – хотя Аскольд упрямо долбил свое: никакая, мол, это не Надежда, а натуральная Земля, только древняя, а что до неправильной луны, то луна ему, Аскольду, не указ, как и магнитное поле, которого вообще никто не видел. А значит, нечего нам ждать, что Лаз откроется, – в ту же точку времени он может открыться только случайно, и куда вероятнее, что в следующий раз он выберет не плиоцен, а какой-нибудь архей…

Наде его слова не нравились, мне тоже. А босс попросту приказал Аскольду замолчать.

В этот день больше не случилось никаких происшествий, если не считать того, что стервятники оставили от крокодила один костяк да пустую шкуру. Мы наломали веток и сварили на костре поесть. Лаз не открывался.

Он не открылся и на следующий день. Ночь прошла спокойно – как видно, в котловине водился только один сухопутный крокодил, – и так же спокойно прошел следующий день. От крокодильей шкуры пованивало, вокруг нее вились тучи мух. Держась с наветренной стороны, мы сидели, лениво спорили о том, куда же нас все-таки занесло, и ждали… чего? Точно так же ждал Песков, пока не собрал немногие свои манатки и не подался куда-то за сопки…

Жарким утром четвертого дня в котловину сквозь единственный проход повалило стадо копытных. По-моему, это были обыкновенные антилопы, а может, джейраны, черт их разберет. Мы видели, как животные вязли и барахтались в грязи, но все-таки преодолевали заболоченное русло ручья и широко разбредались по пастбищу. Пища у нас еще была, но первым делом я проверил автомат: где дичь, там и хищники. Мысленно мне представилось десятка два сухопутных крокодилов, загнавших стадо антилоп в естественную ловушку и не спеша вползающих следом. Картинка была очень яркая, но не так чтобы приятная.

Скучать нам не дали, спать тоже. Набрать воды в ручье стало проблемой, пришлось пользоваться запасом. Крокодилы не крокодилы, но какие-то хищники определенно слонялись вокруг жвачного стада и издали изучали нас. Аскольд, заметивший, по его словам, одну особь, уверял, что это гиеновая собака.

На пятое утро Стерляжий, зевнув, потянувшись и хмуро оглядев окрестности, бросил коротко:

– Уходим.

Мы даже не спросили куда – это было ясно без вопросов. Туда, куда ушел Ваня Песков. Туда, куда указывала вырезанная на коре стрелка.

– А если без нас откроется Лаз? – робко спросила Надя. Я видел: она уже не верила в то, что он когда-нибудь откроется.

– Можно оставить здесь записку, – предложил я, – а еще лучше рацию. Мы ведь недалеко уйдем? Валера высунется – сразу свяжется с нами, и мы – ноги в руки… И маячок оставим…

– Копытные растопчут, – бросил Аскольд.

Ему доставляло удовольствие ловить меня на ошибках. Мне его, впрочем, тоже. Соперники…

– Авось не растопчут. Что у нас из химии есть в загашнике? Истолчем в порошок таблетку для обеззараживания воды, посыплем вокруг – близко не подойдут. Гадость же ужасная.

– Дельная мысль, – одобрил Стерляжий. – Вот и хорошо, вот ты и давай свою рацию, Окаянный. А ты, Аскольд, толчи таблетку.

– Может, наоборот? – сказал я с надеждой, понимая, что далеко не в первый раз вляпался во что не надо со своей инициативой. – Почему это мою рацию? Я же предложил…

– Вот именно потому, что ты предложил.

Глава 6

Жара. Марево. Пыль. Степь.

Если бы просто степь с подъеденной стадами жухлой травой, где далеко видно, – а то саванна! Или эти… пампасы. Не знаю, что из них гаже. Норы животных. Термитники. Кусачие насекомые. Больше, чем хотелось бы, деревьев и кустов – потенциальных укрытий для любителей мясных блюд.

Вторые сутки мы шли на юг, примерно туда, куда указывала стрелка, вырезанная Песковым на коре, и пока что не нашли никаких следов человека. Следов животных – тех было предостаточно. Еще раз, к счастью, издали, нам довелось увидеть сухопутного крокодила. Он был занят: кого-то жрал. Когда мы удалялись от сопок, за нами увязалась стая решительно настроенных гиеновых собак. Сберегая боеприпасы, мы отмотали себе руки, без толку швыряя в наглых псов камнями и комьями глины, пока я от своих щедрот не пожертвовал им ручную гранату – одну на всех, но им хватило. Уцелевшие поняли свою ошибку.

Мухи. Оводы. Стервятники над головой.

Я нисколько не сомневался, что Песков погиб. Он сунулся в этот мир без оружия и снаряжения – на что он мог рассчитывать? Судя по последней дате на коре, он продержался здесь почти год, что само по себе было удивительно. Но он уже полгода не наведывался к Лазу – а это серьезно.