Завтра не наступит никогда

– Не, дочка, тебе бы президентом быть, а не заместителем директора! Такой размах!.. Надо же, а они даже ни сном ни духом?

– Обижаешь, па! – задавалась Марго, таская с тарелки любимые оладьи из кабачков, которые отец специально научился ради нее делать. – Все думают на другого человека!

– Э-ээх, тебе бы в политику, дочка, – тут же подсказывал отец, поглаживая полный дочкин локоток. – Там такими методами далеко можно зайти!

– Во-во, зайти-то – зайдешь, да ни хрена не выберешься потом, па. – Марго облизывала пальцы от сметаны. – Мне и в фирме неплохо. Живу, как у него за пазухой! Ничего почти не делаю, все на помощников свалила. Знаю, когда с работы надо срулить, чтобы вечерние приказания Эмме достались… Кстати, ты не представляешь, какой сюрпризец я ей готовлю, па!

Про дочкину неприязнь к высокой блондинке Эмме Быстровой отец знал, как никто другой. Очень часто Марго жаловалась ему на нее, и все больше без причины. Быстрова-то ее совершенно не трогала, не обижала, даже, кажется, внимания на нее не обращала. Это-то, видимо, и задевало Ритку. Она ведь привыкла, что все вокруг нее вьется хороводом. А тут полное безразличие. Разве простишь?

– Ты бы поаккуратнее с ней, Ритка, – прикрикнул отец, поднялся, кряхтя, с мягкой скамейки в углу – дочкин подарок, поплелся в кухню. – Чай-то заваривать?

– А с чем?

Марго с сожалением посмотрела на опустевшую тарелку. Потом перевела взгляд на свой пухлый живот, сложившийся тремя крупными валиками, ухватила его пальцами, потрясла любовно.

А вот не собирается она худеть, что скажете, а? Пускай такие, как Быстрова, диетами себя изнуряют. Пусть в зал бегают, скачут там, гантельками упражняются, потеют, пыхтят.

Она – Маргарита Шлюпикова, сорока шести лет от роду, высокая, статная, рыжая, яркая, веселая, удачливая, худеть, пыхтеть, потеть не станет. Ее и такую любят, со всеми ее ста килограммами. А Эмму вот Быстрову – нет, не любят. Правильнее, ее не любит тот, с кем бы она была готова провести остаток своей блеклой, худосочной жизни.

Не любит ее Александр Иванович, хоть удавись! Жену он свою любит, с которой вместе со школьной скамьи, болтают.

Марк, пускай и не красавец, но весьма удачлив и чрезвычайно богат, от нее сбежал, хотя Быстрова и думает, что сама выставила его. Андрей – симпапусечка такая, конфетка сексуальная – тоже удрал от нее, правда, и тут Эмма считает себя инициатором разрыва отношений. Один Сергей оказался из стойких. Влюбился, кажется, в эту треску.

Втрескался в треску! Тут же придумала Марго и рассмеялась одиноким злым смехом.

Вот его Эмма точно сама выставила за дверь. Он жаловался Марго и скрипел зубами, вспоминая, как варил этой неблагодарной бабе диетические супчики и кисели из лесных ягод. Как убирал, мыл, стирал, гладил и как потом был безжалостно изгнан.

– Да за что, не пойму?! – восклицал он с болью, из чего Марго тут же сделала вывод, что ранка-то все кровоточит, не затянулась.

– Да гадкая она просто, Сергунчик, – подсказала ему вчера Марго, когда навещала Сергея на его новом рабочем месте. – Прими это как должное. Гадкая, высокомерная и глумливая.

– Думаешь? – не очень-то поверил он.

– Уверена! – Марго округлила правдиво глаза, в которых отродясь правда не ночевала. – Она ведь глумилась тут в фирме над тобой, когда ты ее пирогами да блинами встречал. Плебеем называла.

– Точно?! – Сергея будто кто под дых ударил, так сделалось в глазах темно. – Неужели могла?! А еще интеллигентной себя считает…

Он прикусил губу, сболтнув про Эмму нехорошее.

Зря он все-таки рассказал этой рыжей толстухе историю своих отношений с Эммой. А как было не рассказать?! Как?! Если Эмма, обнаружив его в этом кабинете, выскочила отсюда, словно ей кто в лицо кипятком плеснул. И тут же в отдел кадров побежала. Там закатила жуткий скандал. Ей прямиком ткнули пальцем в Марго, мол, она привела мальчонку, ее протекция. Эмма бегом к Марго и, стараясь говорить вежливо, попросила парня с рабочего места устранить. Марго, разумеется, отказала, сославшись на высокий профессионализм нового сотрудника, без которого она просто ну никак. А потом к нему с вопросами. И даже за ухо его потрепала.

– Будет тебе наука, гаденыш! – шипела Марго ему в лицо разгневанно. – Решил к Эмме через мою постель вернуться? Я вот тебе!..

Он каялся, просил прощения, говорил, что никогда больше и ни в жизни!..

Он же не знал – наивная душа, что Марго все, все, все о нем знала. У нее вообще хобби было такое, узнавать все обо всех мужиках Эммы Быстровой.

И про Сергея она, конечно, тоже знала. И когда он нечаянно толкнул ее локтем возле супермаркета, она нарочно выронила пакет и позволила потом сопляку обратно проводить ее в магазин, а там разыграла целое представление. И в его кабинете представление разыграла, оскорбилась она будто бы.

Да ее оскорбить и обидеть просто невозможно, потому что ей на все и на всех плевать. Она может ненавидеть совершенно без причины, как вот Эмму, к примеру. Или любить может тоже без причины, это она про всех красивых мужиков вместе взятых.