Завтра не наступит никогда

У него в самом деле был отвратный голос, без предвзятости – отвратный. Какой-то сипловатый, слюнявый. Он ведь через слово слюну в себя с шумом втягивал. Может, жрать вечно хотел, и у него, как у собаки Павлова, бесконечное слюноотделение херачило?

– Да, товарищ капитан, – невпопад отозвался Орлов Геннадий Васильевич с ленцой, за которую Левин готов был его искусать, да с зубами проблемы имелись. – Слушаю!

– К этому времени ты должен был уже сказать – слушаюсь!

Иван Васильевич с шумом втянул в себя слюни. А Орлова тут же затошнило. Ну, до чего же, сука, противный! Как его жена терпит?! Видел их как-то вместе, приличная вполне женщина. Так мало того, болтают по отделению, что у Левина любовница молодая есть, чуть ли не школьница.

– А ты не слушаешь меня ни хрена!!! – просипел Левин гневно. – Витаешь в облаках, как орел горный!!!

И он улыбнулся, довольный своей плоской шуткой. На это Орлову было плевать. Пускай хоть орлом, хоть козлом горным называет, лишь бы отстал. Он только тех шуток ему не прощал, которые касались его разбившихся вдрызг отношений с Ольгой.

Знал ведь, знал, сука, как больно было Орлову, вернувшись из «горячей точки», обнаружить свой дом опустевшим. Знал, как долго он искал ее – пропавшую в неизвестном направлении. Как он бился насмерть с ее новым избранником и как проиграл, – все знал капитан Левин.

Нет, Орлов не проиграл в бою этому сраному каратисту. Он вырубил его с четвертого подхода. Да так, что малый хлопнулся оземь и едва с нее поднялся через полчаса. Он проиграл в том, что Ольга не выбрала победителя. Она предпочла зализывать раны поверженному Орловым противнику. А на него еще и наорала вдобавок.

– Ты!.. Ты мужлан, скотина, убирайся!!! – гневалась она, прикладывая свой носовой платок к рассеченной брови ее нового любимого. – Думаешь, ты кулаками вернуть меня сможешь?! Думаешь, я прямо сейчас с тобой пойду?! Я ушла от тебя, Орлов, понимаешь!!! Ушла!!!

Он не понимал. Не понимал, что могло случиться за те три месяца, пока он охранял где-то далеко чужой покой. Он ведь ее руки со своей шеи еле оторвать сумел перед автобусом, когда уезжал. И потом еще пару недель слушал ее плач по телефону. И скучает, и любит, и тревожится. Что же могло случиться?! Успокоилась? Разлюбила? Утешилась?

Больно Орлову было так, что дышать не мог, под ребрами что-то постоянно кололо и кололо. У него так было, когда мать хоронил. Теперь вот снова накатило. Еще и коленки разнылись, аж припадать на обе ноги стал.

– Что это ты, Орлов, как подстреленный ходишь? – приставал к нему Левин в то тяжелое для Гены время. – Подстрелила тебя твоя касатка, так? На обе ноги захромал, ай-ай-ай!!! А я всегда говорил, не надо связываться с такими красивыми суками! Выбрал бы себе бабу попроще, она бы тогда точно дождалась. А то на Ольгу он глаз положил. Да ты не успел уехать, к ней очередь выстроилась. Я как-то мимо ее дома ехал, видел! В три круга вокруг дома хвост той очереди…

Если бы Орлов дал ему в зубы, тесть Левина его точно бы убрал из отдела, уволив за нарушение. А кого-нибудь поподлее на место Гены поставил бы. Он тогда не мог себе позволить такую вольность. Ребята из его команды не простили бы, что он из-за неверной бабы их предал. Их бы всех по одному ставленник начальника поглодал. А за Орловым они были как за стеной. А теперь…

Один за другим положили рапорты на стол Орлова его пацаны.

– И ты, Гена, уходи. Не отдел, а гадюшник! – обнимал Орлова за шею корефан Стас, когда они обмывали его перевод в соседний район в его гараже.

– Куда уходить-то, Стас? Что я умею, кроме как урок ловить?

– Так и я не на завод ухожу, – таращил на него пьяные глаза друг. – Я в соседний РОВД ухожу. Давай следом за мной.

– Посмотрим… – отвечал он уклончиво, хотя знал, что не уйдет.

Он не мог проиграть этой паскуде с обильным слюноотделением. Не мог позволить ему насладиться победой. Он не любил проигрывать. Мог проигрывать, но достойному. Как, к примеру, тому каратисту. Пацан боролся честно. И бился правильно, без подвохов.

А Левин – гнида. Он честно не может. Он только через подставу. И ему позволить взять над собой верх Гена не мог.

– Если тебе все ясно, Геннадий Васильевич, то я вас больше не задерживаю. Ступайте, инструктируйте нового сотрудника. Он вас заждался у вашего кабинета.

И мерзкий человечишко с капитанскими погонами мелко, хрипло рассмеялся.

– А болтают, что она прехорошенькая, – вдруг заговорил Орлов, медленно поднимаясь.

Разве он мог позволить, чтобы последнее слово осталось не за ним, разве упустил бы возможность вогнать поганый левинский смех ему обратно в глотку? Нет, конечно! Это в нем, наверно, ген родовитых Орловых зашевелился.

– А что? – потускнел сразу Левин, с неприязнью разглядывая туго натянутый китель на широченных плечах бравого лейтенанта Орлова. – Что меняет, хорошенькая она или нет?

– Да нет, я так, – одно плечо чуть поднялось и опало, голова даже не повернулась. – Если хорошенькая, то, наверно, ее прямо на столе в кабинете можно будет?.. Чего время терять на поиски, если все под рукой. Спасибо начальству!!!