Завтра, послезавтра…

И вот уже первые стволы погружены на спины животных, и длинный караван неторопливо шагает по дороге, топча ветви и отбрасывая в сторону мелкие камешки.

Караван уплывает все дальше, дальше и вскоре совсем исчезает из виду».

ПРАЗДНИК СВЯТОГО ДЖУЛИАНО

Высокий, могучий бук стоит уже не в лесу, и нет у него ни ветвей, ни пышной кроны, ни коры: голый, обструганный, высится он посреди главной площади Аччеттуры. На вершине бука прикреплен маленький тополек, и на его ветках покачиваются и сверкают в лучах солнца медные жетоны. А когда легкий порыв ветра сталкивает два жетона, висящих рядом, они еле слышно позвякивают. Каждый жетон олицетворяет животное. А сами животные, которых должны принести в дар святому Джулиано, сидят в загончике, и любой может на них полюбоваться.

Прежде животных привязывали к дереву, а потом убивали из ружей. Их жалобные крики возносились к самому небу. Слышал ли их святой Джулиано? Некоторые особенно меткие стрелки ухитрялись с первого выстрела лишь подранить свою жертву, чтобы принести ее домой еще теплой.

Запах жженого сахара, ладана, жареного мяса, томатного соуса.

— Как вкусно пахнет, да, Пассалоне?

Над головами, словно огромные красные тыквы, покачиваются воздушные шары. Торжественно зазвонили колокола. На площадь вышли старшина карабинеров и капрал в своей парадной, голубой с красными нашивками, форме. Загрохотали барабаны, затканная золотом хоругвь выплыла из церкви и тут же снова исчезла, отброшенная назад сильным порывом ветра.

В церкви необычайное волнение. Только и слышно:

— Ну что, девушки, готовы к выходу?

— Подожди, у меня за что-то кисея зацепилась.

Но вот статуя святого Джулиана заколыхалась над толпой, еще громче зазвонили колокола; все крестятся, с грохотом взлетают к небу хлопушки. Вот он, сан Джулиано! Да здравствует сан Джулиано! Статуя покачивается, на нее сыплется дождь монет, фотографии, сережки, серебряные вещицы — бесконечные дары верующих могущественному покровителю города. Все сильнее и громче звучит оркестр, девушки в белой кисее выносят из церкви башенку со свечами. Восковые, в три ряда свечи ярко горят, и язычки пламени рвутся к трем толстым свечам на самой верхушке башенки. А с балконов летят вниз, сплетаясь в воздухе, зеленые, желтые, красные ленты. Девушки пускаются в пляс. Сегодня праздник. Да здравствует сан Джулиано, покровитель Аччеттуры.

Постепенно шум стихает, и слышно, как продавцы зазывают покупателей.

— Купите воздушные шарики, купите шарики! Жареный миндаль! Жареный миндаль! Кому мороженое, вкусное мороженое! Подходите, не стесняйтесь, всем подберу по вкусу! — раздается со всех сторон.

А на вершине бука застыли медные жетоны, и голодные козы, поросята и гуси в загоне жалобно кричат. Из церкви валом валит народ. Все довольны: служба кончилась, теперь можно повеселиться. Развлечений хоть отбавляй.

Сначала надо пообедать, а потом уж смотреть, как глупые юнцы будут взбираться за призами на дерево. Впрочем, и самому не мешает попробовать. А пока до скорой встречи на площади.

Ребятишки канючат у матерей:

— Купи вот тот красный шар, купи!

— Сколько он стоит, добрый человек?

— Ладно, вот вам деньги.

— Держи свой шар. Смотри только не упусти.

— Сальваторе, видел? Эти красные пузыри можно купить.

— Давай купим один, а, Пассалоне?

— Давай. Как думаешь, из чего он сделан? Висит себе в воздухе и не падает. А до чего красивый!

— Дяденька, дай нам один шарик.

— Держи. Только у меня сдачи нет. Откуда у вас, малыши, такие деньги?

Ребята торопливо отошли.

— Сальваторе, что бы нам еще купить?

— Смотри, Пассалоне, смотри, мороженое продают!

— Это та холодная штука, о которой ты рассказывал?

— Да, так дон Антонио ее называл.

— Дядюшка торговец, а нам мороженое продашь?

— Деньги у вас есть?

— Есть, есть. Только не забудь сдачу дать.

— Ну и ну! Чудно! Я таких монет отродясь не видал.

— Дядюшка, а где ты мороженое прячешь? В этом ящике с дыркой? Может, это вовсе не мороженое?

— Помолчи, Пассалоне.

— У вас есть еще такие же монеты? Где вы их взяли?

«Тебе-то какое дело? — в сердцах подумал Пассалоне. — Сказал бы, да не могу — я дал Сальваторе клятву молчать, даже если меня пытать станут. Попробуй я только рот раскрыть, он меня отлупит. Это великая тайна».

— Это старинные монеты. Ими давным-давно никто не расплачивается.

«Зачем же я, спрашивается, бежал сюда от самого Монте Бруно? — вконец огорчился Пассалоне. — Я уж совсем из сил выбился, а Сальваторе все твердил: «Еще немного, совсем немного». Потом мы почуяли запах миндаля и жареного мяса, и я увидел первые дома Аччеттуры».

— Простите, старшина, можно вас на минутку? — позвал продавец карабинера.

«Чего это он полицейского зовет? — испугались мальчишки. — Ведь мы ничего не крали».

— Беги, Пассалоне, беги.

— Лови их, держи!

Мальчишек схватили. Они стали отчаянно брыкаться, царапаться и вдруг зазвенели, как железные копилки.

— Посмотрите, старшина, что это?

— Откуда у вас эти монеты, сорванцы?

— Они и мне такую же монету подсунули! — воскликнул продавец шаров. — Но я сослепу решил, что это металлические пятьсот лир.

— Вы откуда? Из Аччеттуры?