Завтра (СИ)

- Вообще Аврелий звонит мне раз-другой. А тебе разве нет?

- Китнисс. Ты говорила про её мать?- терпеливо повторяю свой вопрос.

- Ну, да. Она сейчас работает в четвёртом, в местной клинике, и временно живёт со мной. Миссис Эвердин замечательная - столько всего для меня делает!

Замечательная? Я бы не стал называть эту женщину замечательной, после того, как она бросила свою оставшуюся единственную дочь в нездоровом состоянии одну, рассчитывая на удачный случай.

Злость вспыхивает внутри и так же быстро затихает, когда я понимаю, что она пусть какая, но мать девушки, о которой я беспокоюсь сейчас.

- Да, Китнисс говорила мне, что миссис Эвердин теперь живёт в четвёртом.

- Вы общаетесь?- одновременно и воодушевлённо и недоверчиво спрашивает Энни.

Понимаю, что не хочу рассказывать никому о том, что вновь могу общаться с Китнисс. Это как маленькая тайна - единственное, что связывает нас, помимо моих приступов.

- Кхм, так, слышал краем уха,- отвечаю уклончиво.

- Кстати, ты не знаешь, что у Китнисс с телефоном?- Улыбаюсь, вспоминая то, что всегда отвечает на это Китнисс: «Мой дом. Мои связи. Моё спокойствие».

- Понятия не имею.

- Миссис Эвердин давно хотела поговорить с ней…- Хотела – приехала бы уже давно, как минимум.

- Она думает, что Китнисс также лучше будет в четвёртом. Сама женщина расцветает на глазах, представляешь?

Я обомлел. «Китнисс также лучше будет в четвёртом». Конечно, лучше. Как же иначе? Я и сам с этим согласен. Тогда почему от одной такой мысли в душе у меня начинает болезненно расширяться старая рана потерь, которая образовалась уже довольно давно, но сейчас здесь, в двенадцатом, на какое-то время смогла забыться?

- Наверное,- сквозь зубы, произношу я.

Помимо голоса Энни на другом конце провода приглушённо слышится другой и такой же смутно знакомый женский.

- Прости, Пит. Мне пора. Я ведь могу тебе звонить, правда?- поспешно спрашивает девушка.

- Конечно. В любое время.

- Ну, тогда до скорого.

В трубке слышится молчание, а затем нудные гудки. Неторопливо кладу телефон на место и только после этого говорю своё «до скоро».

***

- Можно мне?

Откладываю старый альбом с фотографиями в сторону и неуверенно тяну руку к книге, над которой сейчас вовсю работает Китнисс, аккуратно выписывая что-то под очередным портретом.

- Книгу?- девушка непонимающе хмурится, попутно глядя на меня исподлобья.

В ожидании киваю.

Китнисс выпрямляется, откладывает ручку в сторону и ещё раз переводит взгляд с меня на альбом, прежде чем согласиться.

- Зачем она тебе?

Кладу тяжёлый том к себе на колени и раскрываю на ближайшей пустой странице.

Девушка в ожидании ответа, а я неторопливо беру в руки карандаш и прежде чем начать рисовать, мысленно представляю себе образ Энни.

- Хочу кое-что попробовать,- просто отвечаю я, проводя первые линии.

- Ты рисуешь?- удивлённо спрашивает она.

- Пытаюсь.

Я улыбаюсь ей, чуть приподнимая уголки губ. Она тоже улыбается. Ободряюще; по особенному. Иногда мне и вправду кажется, что она дарит эту улыбку только для меня.

«Китнисс также лучше будет в четвёртом».

Встряхиваю головой, прогоняя ненужные мысли прочь. Поспешно отворачиваюсь и продолжаю рисовать с мыслью теперь уже не об образе Энни, а о том, что каждый день, проведённый с Китнисс может быть последним.

***

- Ну, у меня есть небольшая идея на этот счёт,- неуверенно подаёт голос Хеймитч, относительно темы «планы на ближайшее будущее». За время нашего вечернего, семейного, если его можно так назвать, ужина, он тщательно отмалчивался, внимательно глядя на меня. А я в свою очередь упрямо цеплялся взглядом за тарелку и поверхностно теребил вилкой её содержимое. Китнисс не раз замечала мою скованность и неловкость, но предпочитала отложить все вопросы на вечер.

- Я думал завести гусей,- беспечно отзывается ментор.

Я удивлённо вздёргиваю брови, и поднимаю глаза. Китнисс, поперхнувшись, начинает кашлять, и я придвигаю к ней стакан с водой, к которому также даже не притронулся.

- Гусей?- Надеюсь, что он услышит сомнение в моём голосе. Хеймитч кивает и закатывает глаза.

- Да, Пит, гусей. Знаешь, птички такие с клювами, белыми перьями и чёрными глазищами…

- Я знаю, кто такие гуси.- Поднимаю обе руки вверх и качаю головой.

- Так вот я хочу их выращивать,- деловито объявляет ментор, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула.

Мы с Китнисс переглядываемся. В её серых глазах я вижу прямое отражение своего недоверия.

Хеймитч, завидев наше смятение, пускается в объяснение.

- Я много думал об этом. На крайний случай они сами смогут о себе позаботиться.Крупные птицы - можно использовать их перья, мясо, а ещё они будут будить меня, если кто-то решит зайти. Хорошая штука.

- Птицы – не штука,- поправляет Китнисс, в точности повторяя позу, в которой сидит ментор.

- Да без разницы,- отмахивается тот.

Сей в это время с улыбкой следила за нашим разговором и, глядя на неё, спокойную я невольно тоже начинаю улыбаться.

- Твоё дело, Хеймитч. Мы не против,- ободряюще говорит она.

- Серьёзно?- недоверчиво переспрашивает мужчина, переводя взгляд на Салли. Она пожимает плечами, как бы говоря: «Почему бы и нет?»