Завтра ветер переменится

С бьющимся сердцем я осматриваю квартиру и заглядываю во все комнаты и кладовки, пока окончательно не убеждаюсь: кроме меня, в доме никого нет. А если и был, то уже ушел.

Точнее, ушла. Потому что ключи и пароль от сигнализации есть только у Клариссы.

Ух, как я перепугалась. Завтра же ей позвоню и попрошу предупреждать, если собирается прийти.

Что ей понадобилось? Наверное, опять какая-нибудь ваза или что-то в этом роде.

Я ложусь спать, не обращая внимания на внутренний голос, который так и кричит: все не так просто, дорогая Бриджида, все не так просто.

20. Альберика и Дезидерия

– А Муффа где?

Сегодня мы обедаем вчетвером. Это, так сказать, мини-версия семейного обеда. Вот только обычно в ней присутствует Муффа, потому я и интересуюсь, куда она подевалась. Но мама делает страшные глаза и пытается что-то изобразить, стоя у Лоренцо за спиной. Папа с головой ушел в футбол.

– Хватит у меня руками за спиной махать, мам! Просто скажи, – огрызается Лоренцо.

Конечно, я заметила, что Лоренцо ходит надутый, но думала, что это все из-за моего возвращения. Когда я сообщила, что приду на несколько дней, он был очень недоволен. Возмутительно, учитывая, что квартира все-таки моя и что я любезно позволила ему в ней пожить. Но, похоже, дело не только в этом.

– Они поссорились, – коротко говорит мама.

– А, вот оно что.

Вообще-то ссориться – нормально для любой пары, но только не для Лоренцо и Муффы, потому что они не ссорятся вообще никогда. А если и ссорятся, то не при нас. Да они просто неразлучны! Что вообще происходит? Почему все самые крепкие пары в моем окружении вдруг решили разругаться?

– Наверное, магнитная буря. Агата и Пьетро тоже повздорили. Мам, хоть у вас с папой все в порядке?

– Если ваш отец с кем и станет ругаться, то разве что с арбитром, – отвечает мама.

Зато насчет продажи квартиры она немного успокоилась, и то хорошо.

После сестер-пенсионерок она приводила состоятельного мясника, который, впрочем, хотел, чтобы квартира была в доме, построенном не больше пяти лет назад. Пока что других желающих посмотреть обиталище Галанти не нашлось. Не то чтобы она совсем сдалась, но уже начала сомневаться в успехе.

– А что случилось-то? – интересуюсь я, а потом залезаю к Лоренцо в тарелку и ворую у него котлету, просто из вредности. – Вы же никогда не ссоритесь.

– Да все из-за того, какую песню исполнять на X-Factor.

– Не можете договориться?

– Я хочу исполнить что-то нашего сочинения. Типа «Shrieking Star».

Из осторожности я предпочитаю не высказываться на эту тему. Я уже однажды слышала эту композицию и заранее сочувствую членам жюри.

– А она что предлагает?

– Полный отстой, сказать стыдно.

– Говори.

– Нет уж. Мне даже думать об этом противно.

Я поворачиваюсь к маме, которая одними губами шепчет «не-зна-ю».

– Кавер, что ли?

– Ну да, кавер. Она говорит, что жюри нравятся каверы, но это адское старье, как можно вообще такое играть?

Мне так и не удается добиться от Лоренцо названия песни, и я решаю потом написать Муффе и узнать, что же она все-таки предлагает.

Воскресенье идет своим чередом. Я ем у родителей и иду к себе вздремнуть, потом смотрю три серии «Венецианки» и ставлю пластинку нового для меня классического композитора – Генделя. Вообще с ума сойти, называется «Музыка на воде». Никогда не думала, что буду слушать всех этих странных композиторов в кудрявых париках. Я всегда была против барокко, но Галанти убедил меня, что Генделя все-таки стоит послушать, я уступила и обнаружила, что он прав.

Ах да, я же не говорила: мы с ним периодически переписываемся. Он советует, что послушать, а я ему отвечаю, хоть меня и бесит писать в ватсапе на «вы». Как по мне, это просто противоестественно.

Пример нашей музыкальной переписки:

«Посмотрите двадцать седьмой диск слева в третьем ряду. Это Чайковский. Полагаю, Вам понравится».

«Вы что, помните, где каждый диск стоит?»

«Разумеется. Они расставлены в алфавитном порядке, по авторам и названиям произведений».

«Вот это да! Невероятно. На самом деле Чайковского я уже послушала. И знаете что? Моя жизнь бесповоротно изменилась».

«Я не удивлен. И что же в ней изменилось?»

«Даже не знаю. Появились новые цвета вокруг, как будто их в фотошопе подкрутили. Хотя, скорее, цвета уже были, просто появились новые оттенки. Не могу объяснить».

«Вы отлично все объяснили. Доброй ночи, Бриджида».

Обычно, когда он пишет «доброй ночи», я понимаю, что на этом разговор окончен, и больше не пишу. Думаю, это единственное, что нас объединяет: я тоже ненавижу долгие разговоры в ватсапе. Хочешь общения? Позвони. А не хочешь звонить – так и не пиши. Слабо себе представляю, чтобы Галанти мне позвонил, – ну разве что по каким-нибудь деловым вопросам. Поэтому на «доброй ночи» наше общение прекращается.

Дослушав Генделя, я чувствую себя живой и красивой, так он на меня действует. Вышагиваю по улицам, точно на мне роскошные туфли на высоченном каблуке (хотя на самом деле это все те же сверкающие кеды на плоской подошве). Направляюсь к мосту Россини посмотреть, как там Агата с Пьетро.