Завтра ветер переменится

Пока я раздумываю, одновременно отвечая на сообщения друзей и родных, звонит мой работодатель. В последний раз мы говорили по видеосвязи в присутствии Роберты, и больше он не выходил на связь. Я немного встревожена.

– Добрый вечер, синьор Галанти.

– Добрый вечер, Бриджида, простите за поздний звонок.

Терпеть не могу, когда извиняются за поздние звонки. Это все равно что играть в настольную игру и попасть на клетку, отбрасывающую на двадцать шагов назад, что нередко случалось в моем детстве во время игр с Лоренцо.

– Как ваши дела? Все ли в порядке?

– Спасибо, все хорошо. И кошки, и квартира в полном порядке. Пришли квитанции за квартиру.

– Квартплата списывается с моего счета автоматически, не беспокойтесь. Я хотел сообщить, что на несколько дней возвращаюсь домой. Не знаю точно, на сколько, но как минимум до четверга. Так что в понедельник утром вы можете возвращаться домой, а я сообщу, когда буду уезжать.

– Ладно, отлично. Я поставлю квартиру на сигнализацию. Может, купить вам что-нибудь из еды?

Да, он бы хотел, чтобы я купила чего-то съестного, очень любезно с моей стороны. Галанти надиктовывает список продуктов, и мы прощаемся.

Вот черт. Мы так не договаривались. Теперь придется наводить порядок в квартире и молиться, чтобы он не заметил, что с лампой что-то не так. И надо еще проверить, как там растения.

Я выхожу на террасу, включаю фонари и озираюсь по сторонам. Блин, сколько же здесь всего. Дождь шел почти каждый день, так что сохранность растений меня не слишком заботила, но сейчас достаточно беглого взгляда, чтобы понять: что-то здесь не так. Слишком уж много травы. Так не должно быть. Некоторые кусты до сих пор затянуты в ткань, которую нацепила Агата, но под ней уже проглядывают почки и бутоны. Откуда столько зелени? Неужели все уже вот-вот расцветет?

Я возвращаюсь в комнату и пишу Агате: «У меня проблемы. В понедельник прилетает Галанти. Пожалуйста, помоги с террасой». С остальным мне придется разбираться самостоятельно.

В субботу днем в доме уже порядок. Пока я выгребаю последние лакричные конфеты из пепельницы и выуживаю грязные носки и «Неделю кроссвордов» из-под дивана, Агата демонстрирует волшебные навыки, достойные Хогвартса: за два часа умудряется превратить террасу в уютный зеленый уголок. Я выглядываю из-за двери и наблюдаю, как она опрыскивает какое-то растение, покрывшееся мелкими почками. Оно кажется мне смутно знакомым.

– Роза, что ли? – спрашиваю я.

– Роза Бэнкса, да. Она расцветет первой.

С Агатой явно что-то не так. Хотя она и одета, как всегда, во все цвета радуги, а в волосах блестят заколки со стразами, она сама на себя не похожа. Для начала, она ужасно много курит. Агата прекрасно знает, что я этого не одобряю, и при мне старается сдерживаться. Но сегодня она уже выкурила три сигареты. Придется встряхнуть ее немного.

– Агата! Что с тобой? Ты чего-то недоговариваешь! Чего ты такая притихшая? У тебя роман с садовником?

– Ты что, сдурела? Нет, у меня никакого романа нет! – злобно отвечает она, поставив на пол пульверизатор.

Она так подчеркивает это «у меня», что мне в голову закрадывается невероятная мысль. Я смотрю на Агату широко раскрытыми глазами и сама не верю своим словам.

– У Пьетро? Да быть того не может!

Причины, по которым у Пьетро не может быть романа:

1. Он обожает Агату.

Собственно, это единственная причина, зато очень весомая. Но Агата только грустно качает головой:

– Ты не знаешь, что такое мужчины. Ты не представляешь, что такое многолетние отношения, – у тебя их никогда не было. Они все козлы. Если за мужиком поволочиться как следует, напеть ему, какой он замечательный, намекнуть, что тебе нужен только он и что ты готова прыгнуть к нему в постель, рано или поздно он клюнет. Особенно если его девушка приезжает только по выходным. А ему, скажем, приспичило в среду.

– Вообще-то я училась на философском. Это все разговоры. У тебя есть доказательства?

– Он сказал, что больше не хочет ребенка, – заявляет Агата, словно швыряет на стол козырной туз.

Я в недоумении смотрю на нее. Мы знакомы уже двадцать пять лет, а я до сих пор не догадывалась, что она такая дуреха.

– Агата! С ума сошла? Ты талдычишь Пьетро, что не хочешь ребенка, а когда он наконец – ради тебя же! – соглашается, обвиняешь его в измене?

– Я ни в чем его не обвиняла. Ни слова не сказала. Перевариваю эту новость самостоятельно.

– Кончай это дело! Почему ты так реагируешь? Человек согласился на твои условия, потому что он тебя любит, так? Тебя, а не этого дурацкого ребенка, черт бы его побрал.

– Ребенка не будет. Ты что, правда не понимаешь? Пьетро не умеет уступать. Он умеет лишь изводить меня своими желаниями. Наши отношения на этом построены. Мы с ним живем циклично, как растения: сначала листья опадают и деревья впадают в спячку, оказавшись на морозе, потом весной на них появляются почки, и так снова и снова.

– Что значит «снова и снова»? Я тебя не понимаю. Ты хочешь, чтобы он продолжал доставать тебя разговорами о ребенке, а ты снова и снова ему отказывала?