Завтра война

“А ведь спасительный лес на северо-западе! Таким образом выходит, что океанский ветер — мой верный союзник! И если я буду следить за тем, чтобы паруса были все время наполнены, за каких-то три часа мы доползем до укрытия!” — подумал Эстерсон.

Сказано — сделано.

Он взобрался в кресло и по возможности крепко схватился за стропы — ни дать ни взять жокей, заправляющий беговой бричкой. Оставалось только крикнуть “Поехали!”.

Не все шло гладко.

Три раза ветер практически полностью стихал или сменялся на северный. И тогда Эстерсону ничего не оставалось, как сидеть рядом с креслом и ждать.

И все-таки ему везло! Юго-восточный ветер всегда возвращался…

Кресло ползло, как черепаха, оно двигалось рывками и зигзагами, но все-таки двигалось! И к началу сумерек (которые показались Эстерсону очень ранними) оно очутилось под деревьями, смахивающими на исполинские фикусы.

Эстерсон уселся в кресло, словно царь на свой изукрашенный алмазами и сапфирами трон, и сделал себе растворимого кофе. Однако обедать не стал.

“Подкреплюсь, когда дотащу до леса стойку шасси. И не раньше!” — решил он в порыве энтузиазма.

Той ночью Эстерсон вообще не сомкнул глаз — привязав парашюты к стойке шасси, он вел свой фантастический корабль с рыжими парусами в сторону черного леса, где ухали ночные птицы и фосфоресцировали в темноте устрашающие, наверняка ядовитые растения, похожие на гигантские грибы-дождевики…

Он заснул на рассвете.

Мышцы Эстерсона ломило от нечеловеческой усталости. Саднили содранные колени. Болел недолеченный на Церере зуб. Ныл лучезапястный сустав. В общем, к утру Эстерсону было легче сказать, что у него еще не болит.

Но удивительное дело! Несмотря на все эти обстоятельства, лицо лежащего на голой земле Эстерсона сияло блаженством.

Он знал: даже если завтра люди “Дитерхази и Родригес” найдут его, они не смогут отнять у него этого первого дня на земле Фелиции — дня суматошного и неуклюжего, но все же такого прекрасного.

Первого дня на свободе.

Его разбудил штормовой гул океана. Волны перекатывались через риф, грозно стучались в обрывистый берег и нехотя откатывались восвояси.

— Фу ты, дрянь какая, прости Господи! — Он щелчком смахнул с правой руки семейство диковинных восьминогих клопов с лиловой, переливающейся спинкой.

Он сел и, не без труда ответив на вопрос “где я?”, осмотрелся.

Поляна у самого края леса, на которой он расположился на ночлег, при свете Львиного Зева выглядела совсем не так, как в утренних сумерках.

Та большущая куча листьев, которую он избрал себе постелью и счел достаточно уютной, смотрелась теперь кабаньим лежбищем и вызывала отвращение.

“Как можно быть таким олухом? Мало ли какие гады гнездятся в этой куче? А лиловые клопы? Они ведь запросто могут оказаться ядовитыми!” — отругал себя Эстерсон.

В том, чтобы спать вот так, среди листьев, уподобляясь дикому животному, не было никакой необходимости. Но сил ставить одноместную надувную палатку (которую конструктор с собой, конечно, прихватил) в эту ночь у него просто не оставалось.

Мышцы Эстерсона продолжали ныть.

— Сейчас бы в хорошую массажную ванну… — простонал он вполголоса.

Кряхтя, Эстерсон поднялся со своего лиственного ложа и перебрался на поваленное бревно.

Между тем зверски хотелось пить.

Эстерсон открыл термос, на который был навинчен универсальный фильтр для воды, и не без сожаления обнаружил, что он умудрился все до капельки выпить еще вчера.

Выходит, нужно спуститься в лагуну за водой. А ведь он так рассчитывал провести утро в возвышающих душу раздумьях о своей судьбе и о своем месте на Фелиции за чашечкой растворимого кофе!

Океан сильно штормил. Волей-неволей пришлось принять теплый душ прежде, чем вода заполнила двухлитровый термос.

Шкандыбая обратно, по направлению к лесу, он наконец удосужился взглянуть на то, что же там такое этот фильтр фильтрует и что он пишет о составе воды.

То, что он увидел на индикаторе, вмонтированном в крышку термоса, его не порадовало.

Процесс фильтрации шел полным ходом и через минуту-две бывшую соленую, а ныне нормальную человеческую воду уже можно будет пить. Но…

“Внимание: содержание солей магния в обрабатываемой жидкости в пятьдесят шесть раз превышает земные нормы. Содержание солей цезия: в семьдесят один. Содержание молибдена: в двести шестьдесят. Ресурс по фильтрации: сто литров”. Сколько-сколько? — вытаращился Эстерсон.

Он очень надеялся, что искусственный умишко фильтра что-то напутал. Недопонял. Перемудрил.

Роланд запросил дополнительную информацию. Но она тоже была неутешительной. Да здесь не океан, а ядреный раствор редких металлов!

Удивляло, что такой патологический химизм не нашел отражения в “Энциклопедии Дальнего Внеземелья”. Как вдруг Эстерсона осенило: еще бы, конечно же, не нашел! Потому что это локальная патология, присущая его родному необитаемому полуострову, а вовсе не общая характеристика океанов Фелиции!

“Клянусь бритвой Оккама, это как-то связано с моей вчерашней находкой на плато, с “кладом древних властителей Вселенной”!”

— Мораль простая, — вслух сказал Эстерсон. — Нужно искать родник. Или озеро.