Завтра война! Вооруженные силы и военная реформа в России

Государственных премий Российской Федерации 2012 года в области науки и техники за разработку и создание радиолокационных станций высокой заводской готовности системы предупреждения о ракетном нападении были удостоены Сергей Боев, Сергей Сапрыкин и Валерий Карасёв. Поздравляя лауреатов с безусловно заслуженной наградой, считаем необходимым отметить, что эти технологии, на основе которых производится, в частности, линия РЛС «Воронеж», являются достижениями почти четвертьвековой давности – то есть частью великого наследства советской эпохи. За годы «рыночно-демократических реформ» в нашей стране ни на одном направлении научно-технического прогресса не создано ничего принципиально нового, не осуществлено ни одного «технологического прорыва», в том числе в сфере оборонной радиоэлектроники. С просьбой рассказать о причинах такого положения дел в отрасли и перспективах её развития мы обратились к одному из крупнейших отечественных специалистов в области радиоэлектронной борьбы.

Александр НАГОРНЫЙ. Юрий Митрофанович, то, чем вы занимаетесь, на протяжении долгих лет было окутано плотным покровом секретности. И сегодня такое положение практически не изменилось. Поэтому полностью отдаю инициативу в ваши руки – можете говорить только то, что считаете нужным.

Юрий ПЕРУНОВ. Я начну с цитаты, которую когда-то – кажется, в 1972 году – произнес Председатель объединённого комитета начальников штабов США адмирал Томас Морер. Он сказал: «Если начнется Третья мировая или другая война, то победителем окажется та сторона, которая сможет лучше действовать и обращаться с электромагнитным спектром». Это как раз и составляет существо радиоэлектронной борьбы (РЭБ), чем я практически со студенческих лет занимаюсь. Здесь есть проблемы обнаружения, нейтрализации методами подавления информационных каналов, занимающих спектр от единиц герц до ультрафиолетового диапазона частот. Есть информационные каналы разведки и обнаружения, скажем, баллистических ракет. Есть информационные каналы наведения высокоточного оружия. Есть информационные каналы космических средств военного назначения. Есть информационные каналы связи и управления войсками, и так далее, и так далее.

А. Н. То есть, вы работаете практически со всем диапазоном электромагнитных излучений?

Ю. П. Да, во всём диапазоне освоенных частот информационных каналов. Наша задача – разработка средств обнаружения, пеленгации, идентификации и нейтрализации возможности применения сигналов информационных каналов, особенно, в условиях боевых действий в реальном масштабе времени, не зависимо от наземного, морского, воздушного или космического базирования радиоэлектронных средств протиборствующей стороны.

А. Н. Звучит несколько абстрактно. Можете привести какие-то примеры?

Ю. П. Наши разработки несколько раз влияли на принятие достаточно серьёзных решений. Например, в 1972 году, когда шла речь о договоре ограничения стратегических наступательных вооружений (СНВ-1). Во время переговоров, которые проходили в Хельсинки, член советской делегации Пётр Степанович Плешаков, который был тогда первым заместителем В. Д. Калмыкова, Председателя Государственного комитета радиоэлектроники СССР и отвечал за направление радиоэлектронной борьбы, прямо сказал американцам: вы, считаете, что ваша система противоракетной обороны обеспечит защиту от наших ракет. Но наши ракеты оснащены такими радиоэлектронными комплексами преодоления ПРО (а такие комплексы у нас тогда уже действительно были), что они пройдут сквозь ваши системы ПРО, как нож сквозь масло. И американцы подписали сразу и договор по ПРО, и договор ОСВ-1.