Завтрак с Машиахом

Траурная церемония были назначена на утро среды. Евреи трепетно относятся к этому трагическому событию. Овадья знал, что хоронить по еврейским законам нужно на следующий день после смерти. Все заботы о похоронах своего деда он взял на себя. В знак уважения к нему нужно было предать тело раввина земле ровно через двадцать четыре часа после того, как прекратилось биться его сердце. Менахем не верил в старинные предания, но слышал, что душа отправляется в рай только тогда, когда тело будет погребено в землю. Овадья решил строго соблюсти предписанные священным учением традиции.

В этот день серые тучи ползли над городом, поливая его мелким моросящим дождем. На улице было по-осеннему прохладно. У центральной синагоги собралось много людей, они подходили и подходили со всех уголков Иерусалима. Народу стало так много, что вскоре пришлось перекрыть главную улицу. Встали машины, трамваи, несмотря на непогоду, толпа непрерывно росла. Десятки тысяч жителей города вышли проводить в последний путь Иехиэля Кацмана, великого раввина, одного из величайших носителей знаний Торы. Весь проспект Давида был переполнен людьми, многие из которых приехали из самых дальних уголков Израиля и даже из-за рубежа. На встревоженных лицах застыла маска скорби, кто-то тихо рыдал, закрывшись рукавом пальто от всех. Но большинство молча смотрели на небо, ожидая особого знака свыше.

Двое пожилых хасидов в черных шляпах тихо переговаривались друг с другом:

– Что же это стало твориться в нашем Израиле, мало того, что в автобус сесть теперь боишься, так еще самых уважаемых раввинов убивают средь бела дня.

– Да, Маше, правительство способствует росту преступности своей невнятной политикой. Другое дело было, когда во главе страны стояла женщина, всем мужикам пример, мало разговаривала, но действовала решительно. Тогда нас уважали и боялись. А что сейчас?

Двери синагоги открылись, и гроб с телом раввина вынесли на улицу. Сверкнула молния, грянул гром.

– Бог в гневе. Это знак свыше. Быть снова беде в Израиле, – хасиды стали испуганно молиться. Толпа молча смотрела на небо, принимая близко к сердцу боль утраты, и нехорошее предчувствие стало охватывать всех собравшихся на похоронах. Полил сильный дождь.

Люди постепенно расходились, кладбище опустело. У свежей могилы остался один Менахем. Он подошел к месту упокоения Иехиэля Кацмана: «Эх, деда, деда… Почему я не последовал за этим убийцей сразу, как только он вошел в синагогу? Тогда бы ты остался жив». Молодой человек опустился на колени и горько заплакал.

***

Давид со своим отрядом двигался через горы, он все еще опасался мести Саула. Острый глаз молодого воина заметил позади одинокого всадника, который гнал своего коня, не жалея сил. «Неужели люди царя выследили меня?» – мелькнуло в мыслях. Он остановился, готовясь принять бой. Всадник, приблизившись к молодому человеку необычайной красоты, спрыгнул с лошади и припал к его ногам:

– Давид! Я принес тебе ужасную новость. Филистимляне вторглись на Землю обетованную, разгромили нашу армию.

– А где Саул? – сердце Давида встревоженно забилось.

Гонец склонил голову:

– Наш царь погиб.

– Я не верю тебе! Саул – самый сильный воин на земле, он не мог погибнуть.

– Я сам видел, как филистимляне окружили его, а царь даже не сопротивлялся. Они отрубили ему голову и повезли в сторону города Весфана.

– А почему тогда ты здесь? – глаза Давида налились кровью.

Всадник беспомощно развел руками:

– Но я должен был передать эту новость тебе. Теперь ты наш царь!

– Что?! Твоего повелителя убивают на твоих глазах, а ты спокойно бежишь прочь. Это разве поступок воина? Ты должен был спасать своего правителя, сражаясь до последнего, и погибнуть как достойный мужчина вместе с ним, забыв обо всем, – с этими словами Давид выхватил меч и, не раздумывая, разрубил голову гонца. – Саул! Саул! Ты был лучшим воином Израиля, достойным сыном своего народа, – Давид поднял руку. – Мы отправляемся обратно, надо забрать тело нашего царя.

Один из его помощников, Исава, попытался отговорить друга:

– Давид, зачем тебе это надо? Саул был жестоким правителем, ты сам от него принял столько страданий! Да к тому же это очень опасно – врываться в город, где много филистимлян, нас мало, и мы не справимся с врагом.

– Мой друг, ты не прав. Перед смертью наш великий пророк Самуил помазал меня на царство, но, пока жив был Саул, он являлся царем Израиля. Негоже, что наш правитель, пусть даже мертвый, отдан на растерзание противнику. Врагов у нас много, и нам предстоят тяжелые бои за освобождение нашей земли. Бог с нами, но Всевышний любит мужественных львов, а не трусливых шакалов! – Давид возвращался.