Завтрашний царь. Том 1

– Куда пойдём горе размыкивать?

– В других местах люди гордые за столами сидят.

– Там нас, сирых, взашей с порога.

– Не журись, шаверень! Не так лют луканька, как малюют его!

– Правду, что ли, Вяжихвостка врала? Черёдным старшинам подарочки поднесли, чтоб слом отложили?

– Тише! Про нас болтай, а о расправе помалкивай!

– А я что, я тихо спрашиваю, ведь врала?

– Как уж старцы приговорят, так и станется.

– Веселей, люди голые! Зря ли наш притон прозывается? В одном месте пыж затопчут, в другом каменья раздвинет!

– Вона Верешко Малютич пожаловал. У них в «Баране» преподобные плотники ушицей нёбо ласкают. Скажи нам, сынок!

– Про что сказать, дядя?..

– Про то, отколе родителя на плечах скоро будешь таскать.

И засмеялись всей лавкой. Любят мочеморды красное слово. А вот о чужой сыновней гордости могут и не подумать. Небось не своя!

Верешко аж зубы сжал от обиды. О себе от старших выслушивай да благодари за науку, но об отике? «В лета войду… всем покажу…» Верешко молча дёрнул дверь.

– Экий дулеб! – полетело в спину.

– Не выучил Малюта прутиком, вразумят кнутиком…

В тёмных сенях приходилось ступать бережно, перешагивая раскинутые тела, вонючие лужи. Избяную дверь Верешко открывал почти с облегчением. Мутный свет жирников ударил в глаза, являя за столами скопища неразличимых теней. Прежде Малюта выделялся статью, добротным кафтаном… минуло времечко.

– Слышь-ка! – Бражники взялись расталкивать своего товарища, уже грузнувшего на стол головой. – Сынок прибежал!

– Идёт срамить-ругать, домой звать…

– Тележка, чтоб везти, на улице дожидается!

Кого хотели поддеть, родителя или сына? Поди знай. Бывший валяльщик услыхал, оскорбился.

– Я вас!.. – Тяжкая ручища прошлась по столу, сметая щербатые чары, остатки убогой закуски. – А ты! Чресл моих высевок! К отцу подойди!

Куда денешься. Верешко подошёл. Которым словом теперь домой улещать, чтобы хоть при всех не побил?.. Малюта новым взмахом опрокинул кого-то со скамьи, расчистил место:

– Сядь, сын речистый!

– Зачем, отик?

– Сядь, сказано! – (Пришлось сесть.) – Налейте ему!

Под общий хохот Верешку сунули кружку. Пахнуло тиной, плесенью, ещё чем-то неподобным. В мутной жидкости отразились завтрашние сын с отцом, беспечно спускающие дом, двор, ухожи…

– Пей!

Верешко сделал глоток. Вкус был – как будто страшное завтра уже взошло на порог.

– До дна пей! – Малюта подхватил кружку под донышко, силой стал вливать сыну в рот.

Тот рыпнулся, но сзади весело схватили за локти:

– Пей, пей!

Полкружки вылилось на одежду. Другую половину Верешко, давясь, проглотил. Закашлялся. Малюта шарахнул меж лопаток ладонью:

– Вот… теперь вижу, сын у м-меня! Есть с кем р-рассуждать… – И дохнул горлодёром. – Что, сладко?

Верешко отчаянно кашлял.

– Горько, мочи нет, – выдавил он чужим голосом.

Малюта тряхнул его за плечо:

– А ты думал, я, за тебя страдая, мёд царский здесь пью?..

Кругом снова захохотали. Шуточка звучала в кружале далеко не впервые. Верешко не мог отдышаться. Пыжовское пойло было редкостной дрянью, ценимой, однако, за крепость, за свойство мгновенно разбегаться по жилам, похищать из серого мира под солнце сбывшихся грёз. У Верешка поплыло и закачалось перед глазами, как после ночи без сна.

– Ладно, – смилостивился Малюта. – П-шли… скиснешь ещё… Не своей волей вас, други в-верные, покидаю!..

Верешко вылез из-за стола, успев подивиться, что ноги ещё служили. Привычно, как водонос тяжёлый жбан, подпёр шатнувшегося отца. Нашёл взглядом дверь, она ускользала, не хотела вон выпускать…

Чистый влажный воздух был животворным. Поперёк Ржавой ползли клочья тумана, или это глаза шутки шутили?.. Против кружала Верешко увидел стоящего Мглу. Моргнул… Кощей не рассеялся. Штаны мокрые по колено, за спиной – бурые стебли, связанные верёвкой. С кощеем увивалась чёрная девка, как бишь её? Ракита. Правильно, чернавке только с невольником и водиться. За руки не держались, но Ракита казалась котёнком, пригревшимся у печи, а Мгла мялся с ноги на ногу, будто приплясывал. Вот это уже точно причудилось. Верешко снова моргнул.

– Слышь, девка! – прозвучало из-под стены. – С кощеем загуляешь, кто после замуж возьмёт?

Ракита схватилась за щёки, порскнула в переулок, была такова. Следом скользнула чёрная тень, похожая на собачью, но Верешко толком не разобрал.

– Таким под Кошачий мост…

– Я те! Неча добрую девку злословить!

У каменной лавки затеялась возня, долетел кулачный шлепок.

– Девки все добрые… отколь злые жёны берутся?

– Кто сирое дитя хулит, у своих долю крадёт!

Малюта громко захохотал, ему было смешно.

Кощей заспешил к ним, приседая и кланяясь страха ради хозяйского.

– Видали? Р-раб! – похвастал Малюта. – Мой! Сказал – куплю! И к-купил!

– Я тебе велел сюда приходить? – нахмурился Верешко. Диво, язык всё выговорил твёрдо.

– Добрый… хозяин, – беспомощно шелестел Мгла. – Этот раб… за кугой… ты позволил…

Лёгкая связка топорщилась над левым плечом.

– Если в доме не прибрался и двора не подмёл, как есть изломаю! – грозно предупредил Верешко.

Малюта опять засмеялся:

– Вот уж-жо… продам неслуха… месяц буду всё круж-жало поить…