Заземелье

Сколько меня здесь не было? Я разглядывала комнату, утопающую в зелени. В ней ничего не изменилось. Скорее всего, жилиц тут новых не было, а вот чистоту кто-то поддерживал, судя по порядку, царившему повсюду. Когда я покидала ее, выглядела она несколько иначе. Сборы мои были больше похожи на бегство, да и Филипп подгонял ежесекундно.

У Агаты я провела почти две недели. А вот сколько проболела, даже примерно не представляла. Неделю, две?.. Странно, что Алексей так и не поговорил со мной. Догадались они что ли, что нас связывают дружеские чувства? Наверное, ему разрешали делать свою работу, только когда я была в беспамятстве. Но и факт самого беспамятства я уже подвергала сомнению. Что-то мне подсказывало, что в таком состоянии меня держали искусственно — поди вкалывали регулярно снотворное. Именно поэтому я спала без сновидений, не считая последнего короткого сна.

Ванну принимать мне категорически не хотелось. Я присела на кровать и терпеливо ждала Филиппа. Раз он сказал, что придет через полчаса, значит так оно и будет. Что-что, а педантичностью он выделялся во всем — начиная от манеры одеваться и заканчивая точностью исполнения данных обещаний.

Часов у меня не было, но я даже не успела глубоко погрузиться в раздумья, как дверь распахнулась без стука, и вошел Филипп. Он успел переодеться во все свежее — тоже черное, но другое, идеально отутюженное. Волосы его еще были влажными. Чистюля! Еле сдержала ухмылку. Надеюсь, ему не будет противно разговаривать со мной немытой.

Он не подошел к кровати — присел на гранитное ограждение большой клумбы, метрах в трех от меня. Интересно, что его смущает до такой степени? Чувствовала себя, как прокаженная, в капюшоне с прорезями для глаз и колокольчиком на шее.

— Ты сделала величайшую ошибку, сбежав от меня той ночью, — первым заговорил Филипп. Лицо его по-прежнему не выражало эмоции, словно я не достойна была ни единой из них, даже гнева.

— А у меня был выбор? — с вызовом ответила я, задрав подбородок. Страха и слез от меня он не дождется.

— Естественно. Мы бы пробыли там еще два дня и вернулись бы сюда. Чувствовала бы себя ты намного лучше…

— Для чего? — перебила я. — Для чего ты меня вывел на поверхность?

Я старалась говорить спокойно, хоть сильнее всего мне хотелось заорать на него, наброситься с кулаками.

— Тебе необходимо было набраться сил. Нужна была передышка.

— Ты сам себя слышишь?! — не выдержала и закричала я, вскакивая с кровати. — Передышка для чего? Чтобы потом продолжить высасывать меня? Или так меня на дольше должно было хватить?

Как он может до такой степени хладнокровно рассуждать? Будто речь идет не о чьей-то жизни, а о том, какой костюм ему выбрать на вечер.

— Я подслушала твой разговор, там, в доме. Именно это и подтолкнуло меня к побегу, — решила не таиться я. — Ты говорил обо мне так, словно я и не человек вовсе.

При этих словах, Филипп быстро взглянул на меня, то так же мгновенно снова отвел взгляд в сторону. К слову, всю свою тираду я произносила в пустоту, он на меня попросту не смотрел. Я ждала, что он хоть что-то ответит, но Филипп заговорил на другую тему:

— Где ты пряталась все это время? — спросил он и снова посмотрел на меня. На этот раз в его глазах светился интерес инквизитора.

Вот тебе раз! Что же получается? Что Савелий не раскрыл моего убежища? И коту ясно, что сделал он это не ради меня, да и вряд ли мне это хоть как-то помешало. Значит, он не хотел выдавать мать? Я задумалась. И как это его характеризует? Одно могла сказать с уверенностью, ему было не все равно, что с ней сделают. А наказание она могла понести и нешуточное. Ну тогда, благодарность мою он заслужил, хоть душа его и продолжала оставаться для меня потемками.

— А это имеет какое-то значение? — съехидничала я.

Хотелось хоть как-то его разозлить. Но старалась я зря — Филипп все так же спокойно ответил:

— Можешь не говорить. Я все равно узнаю, и тот, кто тебе помогал, будет наказан.

«Даже если этим кто-то окажется твоя мать?!» — хотелось выкрикнуть. Неужели Агата была права, и Филипп настолько жидок, что готов переступить даже через самого родного человека, который к тому же еще и любит его по-настоящему?

— Ладно, я здесь не для этого, — снова сменил он тему. — Через несколько дней ты предстанешь перед советом, на котором будет решаться, как именно тебя наказать за побег. Мне удалось уговорить их не помещать тебя снова в тюрьму. Но! — он сделал паузу и посмотрел на меня. Его черные глаза по-прежнему не выражали ничего. — Передвигаться ты можешь только внутри моего жилища. На все двери я наложил заклятие. Не хотелось прибегать к подобным мерам, но доверия к тебе больше нет. Покинуть мои покои у тебя не получится. На совет я тебя буду сопровождать лично, а дальше ты поступишь в распоряжение верхушки нашей общины. Твою дальнейшую участь будут решать они.

— А зачем ты это сделал?

Именно сейчас мне было жизненно необходимо услышать, какие мотивы двигали его поступками. Почему он решил спасти меня от тюрьмы, хоть, возможно, и на короткое время?