Заземелье

Не прошло и пяти минут, которые мы провели в полном молчании, как дверь в зал распахнулась, впуская пятерых мужчин, во главе все того же убеленного сединами красавца, что допрашивал меня в прошлый раз. Теперь я знала, что он отец Филиппа. Последний, к слову, тоже входил в совет. Я поймала на себе его злобный взгляд. Впрочем, тут же поняла, что злость его направлена на брата, потому что глаза Савелия выражали примерно те же чувства. И мне достались уже отголоски злобы, после того, как Филипп скрестился взглядом с братом и понял, что именно тот спас меня от неминуемого позора. В эту минуту я была почти благодарна Савелию. Да что уж там, я готова была расцеловать его только за то, что лишил брата подобного удовольствия. По делам мерзавцу! Но разве об этом я должна думать? Ведь даже примерно не представляю, что ждет меня впереди.

Глава совета на меня даже не смотрел, пока усаживался за овальным столом и устраивал руки на изогнутых подлокотниках стула. Остальные четверо, включая Филиппа, нет-нет да бросали на меня взгляды, и, как обычно, в них я прочитала целый букет эмоций — от праздного любопытства, до ненависти. Последнее относилось к Филиппу. Скажите пожалуйста, не получил желанную конфетку! Только сейчас я начала осознавать, до чего же он неуравновешенный тип, что и сам порой не знает, чего захочет через пять минут. Все его якобы благородные поступки разбивались об уродский характер и избалованность.

Надо было мне оглянуться на Савелия и поймать его настороженный взгляд, чтобы осознать, что думаю не о том. Но оформиться мысль не успела — один из членов совета, который по-видимому, исполнял роль секретаря, заговорил хорошо поставленным голосом:

— Предварительное заседание совета, посвященное совершению противоуставных действий на территории колонии Заземелья, объявляю…

— Отставить! — громогласно заявил глава совета. — Подсудимая не является жительницей нашего мира и колонии, в частности. Не вижу смысла тратить на нее наше время и силы. За неповиновение и побег ей полагается высшая мера наказания…

В этот момент я снова взглянула на Савелия и заметила, как сильно он побледнел. Мне даже показалось, что выглядит он испуганным.

— …Повторного заседания тоже объявлять не будем, как и тестировать подсудимую на детекторе эмоций. Властью, данной мне духами, я приговариваю эту преступницу, что посмела глумиться над нашими обычаями, к высшей мере наказания. А именно, к заточению в энергетическую яму до полного расставания с жизнью. Прошу составить протокол заседания совета по всей форме, — обратился глава совета к секретарю. Я только и успела подметить, как вытянулось лицо Филиппа. Видно, ожидал он, что я выпью чашу унижений до дна. Ан, не вышло. — Главному стражнику приказываю взять подсудимую под стражу в зале суда и собственноручно препроводить в яму. На этом заседание совета считается закрытым.

Сквозь пелену слез я наблюдала, как все пятеро встают со стульев и покидают зал. Не хотела плакать, но слезы лились против воли. Во мне больше не осталось сил сопротивляться и выглядеть сильной. Энергетическая яма, энергетическая яма… сверлило мозг. Что же это такое? Как долго меня будут лишать жизни и каким образом? Сильно ли я буду мучиться? Или все пройдет быстро?

Что-то коснулось моих рук и ног. Только почувствовав легкость в конечностях, я поняла, что оковы с меня сняли.

— Пойдем, — услышала я голос Савелия, а потом и увидела его самого. Сейчас он смотрел на меня с жалостью. А еще он показался мне очень расстроенным и потерянным, словно не ожидал подобной жестокости от совета. Хоть я даже примерно не знала, в чем будет заключаться наказание, но чувствовала, что мне предстоит пройти через что-то ужасное.

— Все так плохо, да? — еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться в голос, спросила я.

— Да, — угрюмо кивнул Савелий. — Хуже, чем я предполагал. Пойдем, — повторил он, — путь нам предстоит неблизкий.