Заземление

Если наш долг защищать душу от безжалостной власти материального мира, то по поводу безвременно умерших младенцев наша душа требует одного: чтобы им каким-то образом воздалось за эту страшную несправедливость. И, значит, мы должны не взвешивать их несуществующие заслуги и будущие грехи, но прямо обещать для них их убитым горем матерям и отцам райское блаженство безо всяких условий и оговорок. Иначе они возненавидят нас за наши бухгалтерские расчеты.

Я знаю, о чем говорю, Ксюша была мне не столько любимой женой, сколько любимым ребенком, и когда она настаивала на операции, которая бы позволила ей иметь детей, я говорил ей: «У меня ребенок уже есть — это ты». Я настолько боялся ее потерять, что и самый крошечный риск для меня был ужасен. Я не брезговал даже софизмами, что Господь-де не желает, чтобы у нее были дети, но эта бесхитростная девчушка, когда ей очень чего-нибудь хотелось, в софизмах могла превзойти самого прожженного иезуита. «Нет, — возражала она, — Господь послал мне испытание, чтобы проверить, готова ли я потрудиться, чтобы сделаться матерью».

И вот, операция прошла успешно, а роды ее убили. И при всем невыносимом ужасе потери, при всей невыносимой жалости к ней, хотя мне все наперебой твердили, что нет ничего приятнее, чем смерть от потери крови, — сильнее ужаса, сильнее сострадания был гнев на запредельную несправедливость случившегося. Коню, собаке, крысе можно жить, но не тебе…

Я отказался ее отпевать. Слова, прежде казавшиеся грозными и прекрасными, коробили меня своей напыщенностью. «Плачу и рыдаю, егда помышляю смерть, и вижду во гробех лежащую по образу Божию созданную нашу красоту, безобразну, безславну, не имущую вида. О чудесе! Что сие еже о нас бысть таинство, како придахомся тлению, како сопрягохомся смерти, воистинну Бога повелением, яко же писано есть, подающаго преставльшемуся упокоение». Почему не сказать попросту: «Я плачу и рыдаю всякий раз, как помыслю о смерти и увижу лежащую во гробу созданную по образу Божию красоту нашу безобразной, бесславной, не имеющей располагающего вида. Какое чудо! Что за таинственное явление с нами? Как предались мы разложению? Как соединились со смертью? Воистину это, как сказано в Писании, по повелению Бога, дающего упокоение ушедшему». Да, ушедшему упокоение он дает. А оставшемуся? Муку до конца его дней?