Зазеркалье Нашей Реальности

– Да вот не успела! – выкрикнула Челси яростно и приблизилась к стеклу. – Она словно забыла обо мне! Звонила иногда, да ну и что? Бросила меня, родную дочь, на произвол судьбы с чудовищем, а тебя, приемную, забрала во дворец. Отец со своими шлюхами тоже обо мне забывал. Выпивал и смотрел страшные фильмы, пока я не могла найти, что съесть, а стоило мне выйти на улицу за едой, так по возвращении меня ждала трепка. А потом!.. – Она не замечала, что по щекам все это время катились слезы.

А потом, мысленно продолжала Робин, над четырнадцатилетней Челси издевался не только отец, но и его временные подружки. Со временем Челси начала сходить с ума в небольшой темной квартирке наедине с безответственным отцом. Свернувшись калачиком на полу рядом с диваном, на котором он развалился, она смотрела вместе с ним ужастики, пока однажды один из них не вгрызся в ее обессиленное и измотанное сознание: это был фильм о двух закадычных друзьях, обреченных умереть в пустыне от голода. Они рисковали не дотянуть до ближайшего города. Один из них, отчаявшись и обезумев, под покровом холодной ночи убил друга, съел его, выжил и добрался до города. Отец не заметил на себе взгляда блестящих глаз дочери. И уж точно не подозревал, что эта ночь станет для него последней. После двух дней безответных звонков перепачканную его кровью, с красным после трапезы ртом Челси нашли все у того же дивана с распластавшимся на нем убитым мужчиной. Она не смогла сказать ни слова. Тощую, ее вынесли на руках и отправили в больницу, а Марго, осознав всю тяжесть своей вины, не смогла искупить ее ни одним извинением. Она поняла, что безвозвратно потеряла свою дочь. Девочке больше не было места среди нормальных людей.

Иногда Челси вела себя так, будто застряла в детстве, когда еще не произошли те ужасающие события. В эти моменты она словно не осознавала крушение своей жизни. Она была сыта, одета, ей давали посмотреть добрые фильмы, почитать хорошие книги, поиграть с плюшевыми игрушками, и рядом не было ни отца, ни его потаскух. Казалось, жизнь прекрасна.

Но все же порой в ней просыпалась неуемная жажда насилия. И каждый раз глубоко в душе, где пылью покрылись остатки здравомыслия, она не понимала, почему.

– Меня выпустят отсюда? – спросила она как ни в чем не бывало. – Ну, хотя бы когда-нибудь?

Робин оглянулась на Одри, но та лишь сжала губы, брови ее сошлись в выражении жалости.

– Понятно, – безжизненно заключила Челси. – Одри, пожалуйста, включите мне какой-нибудь мультфильм. Уходи, Роб. Нам больше не о чем говорить.

19 Подстава

Обыск в замке провели спустя неделю, и длился он с утра до ночи, пока не объявили, что дворец чист. Никого.

Саша злорадно улыбался толпившимся у парадной двери сыщикам. Красный ковер, намеренно уложенный в честь их прибытия, посерел от пыли и грязи с их подошв.

– Уже уходите? – спрашивал принц высоким голоском. – Как? Даже не станете обвинять меня, что я успел перепрятать родителей? Да вы преисполнены доверия ко мне!

Десятки презрительных взглядов впились в него, как свирепый доберман в плюшевую игрушку. Саша произнес тише:

– Я пошутил. Валите.

В тот же вечер мир узнал об итогах обыска. Неодобрительные высказывания в адрес Делинды из-за ложных обвинений полились рекой. Впрочем, волновало ее совершенно другое.

– Не нашли? – спрашивала она по телефону, стоя у тумбы в своих покоях. – Да, но он мог перепрятать Сердце. Может, там были потайные комнаты. Нужно еще раз… Не смей мне говорить об этом, Янмей. Доверие Мирового Совета восстановить не так трудно. Завтра утром я выйду в эфир с новым заявлением. И тогда ему конец. Я уничтожу его. В пыль сотру, если он не отдаст сердце… Зачем? Тебе не нужно об этом знать. Организуй мне эфир. Все.

Утром не пробило еще и десяти часов, когда Александр узнал, что бросил вызов Саше. Речь сестры транслировалась по всем каналам и, вынужден был он признать, говорила она убедительно и беспристрастно, не показывая ни клокочущей ярости, ни распирающего нетерпения ожидания дуэли.

С детства Александр чувствовал, как жизнь катится в пропасть. Но теперь она набрала скорость. Выпрыгнуть из нее он боялся от одной лишь мысли: «Что, если станет хуже?» И потому сидел в томительном пугающем ожидании, когда все закончится как-то само, без его прямого участия.

Куда делся бунтарский дух? Растворился вместе с Каспаром. И смелость упорхнула следом.

Выстрелить. Он должен всего лишь выстрелить и выйти победителем. Ему ведь необязательно убивать Сашу. О, как хорошо, что договоренность не строилась на его смерти!

И ради чего он все это затеял? Ради любимого человека и вероятного убийцы в одном лице!

Александр страшно запутался. Единственный, кого он любил и кому доверял больше, чем себе, вероятно, преступник. Но любовь к нему от этого не поблекла и даже не дрогнула. Боль и обида укрепили ее, сделав самого Каспара еще дальше. Поток слез, излитый той ночью после раскрытия истины, доказал принцу, насколько непросты его чувства. И оттого он лишь больше страдал.