Зазеркальная империя. Гексалогия (СИ)

– Кузина, – кокетливо опустила ресницы Варвара. – Но почему это ты вдруг перешел на «вы»?

– Я… А Махмуд-Шах?

– Да, он мой родной брат. И уже не шах. Ты же сам, мой милый, участвовал в снятии с него короны. Разве позабыл?

– Нет, конечно… Но я затем и прибыл сюда, чтобы передать ему… Российские власти готовы вести с ним переговоры…

– Какой ты могущественный человек, Саша, – задумчиво проговорила женщина, полуприкрыв глаза. – Лишь немногим на Земле даровано право носить корону, но еще меньшему числу – снимать и возлагать короны. Ты так молод, а тебе уже довелось и лишить короны человека, и опять принести ее ему же… Это неспроста. И, поверь мне – я знаю, о чем говорю: он не последний на твоем пути…

Она встала, взяла трубку кальяна, затянулась ароматным дымком и протянула ее Саше. Тот взял ее и поднес к губам, против желания залюбовавшись стройным телом хозяйки – он никак не мог поверить, что они снова вместе. В одну реку, как оказалось, можно войти. И даже не дважды… Голова сладко кружилась, и понять, что тому виной, было непросто: дым драгоценного «чилима», великолепное вино, которое лилось рекой, или прекрасная женщина.

– Увы, я ничем не могу помочь тебе.

– Почему?

– Потому что Махмуд-Шаха больше нет.

– Он умер? – молодой человек опешил. – Когда?

– Ты не понял… Он здоров и полон сил. Но он уже не Махмуд-Шах. – Варвара вновь прилегла на постель, случайно или нет, раскинувшись во весьма фривольной позе. – Теперь он тот, кем мечтал быть все последние годы – парижский буржуа Мухаммед Кабули. У него там дом, не слишком большой, но достаточный счет в банке, жена, беременная его ребенком. Он счастлив.

– Но…

– Да, многие в Афганистане воюют сейчас под его знаменем, но самого знамени нет. Помнишь, как говорили во Франции? Король умер – да здравствует король.

– А ты… вы…

– Что я? Я слабая женщина. Не мое это дело – водить в бой людей. Это – ваше, мужское. Мы, женщины, должны сидеть дома и заниматься женскими делами. В том числе и этим, – узкая ладонь скользнула по Сашиной груди, животу… – Разве я тебе не нравлюсь?

– Погоди. – Поручик не был готов ответить на ласку. Морально не готов, не телесно. – Но ты могла бы сама стать королевой, – до последнего не сдавался он. – Ведь были же Екатерина Великая, Маргарет Датская, Елизавета Английская…

– Царица Савская, – с улыбкой подхватила Варвара, не оставляя своих попыток. – Увы, увы, мой милый – все это не для нашей страны. Скорее горы превратятся в море, чем на кабульский престол взойдет женщина. Да я и не стремлюсь к этому. Мое дело – родить будущего короля.

Саша хотел спросить еще что-то, но мягкая, пряно пахнущая ладонь накрыла его губы…

* * *

Александр открыл глаза и обвел ими убогую «обстановку» хижины. Огонь совсем погас, и холод пробирал скорчившегося у кострища человека до костей.

«Неужели мне все это только привиделось? – подумал поручик, зябко кутаясь в свои лохмотья. – Все эти недели, Варвара, которая совсем не Варвара… Где же этот проклятый проводник?»

Тот как будто ждал этого…

– Пора в путь, господин, – одноглазый пуштун выглядел озабоченным. – Если выйдем в путь сейчас, то к вечеру минуем перевал.

– Пойдем, – безразлично пробормотал Бежецкий, поднимаясь на ноги.

Это, к его удивлению, получилось легко и просто. Не было одышки, привычной в последние дни, рези в глазах…

«Так это не сон? Я действительно был у нее в гостях, и она вылечила меня? А все остальное?..»

– Куда мы идем? – спросил молодой человек, чтобы проверить себя.

– Куда? В Кабул, конечно…

* * *

Всадник на взмыленном коне нагнал бредущих по горной дороге путников на второй день пути.

– Отдай мне его! – Али Джафар соскочил наземь и требовательно протянул ладонь. – Отдай сам или я сниму его с твоего тела!

– Господин… – попытался вмешаться проводник, но Джафар лишь наотмашь хлестнул его плетью по лицу, заставив отшатнуться.

– Отдай! – Глаза вельможи сияли яростью. – Неужели ты не понимаешь, что не достоин ни ее, ни его? Кто ты такой вообще? Откуда пришел? Кто тебя звал? Я, потомок древнего рода, и то лишь в мечтах способен прикоснуться к подолу ее платья, а тебе, чужаку, она отдала все! За что? Почему?!..

– Может быть, лучше ты спросишь у нее? – улыбнулся Саша: он видел, что рука гвардейца дрожит на рукояти сабли, и знал, что он может с ним сделать этой саблей, но страха почему-то не было, и перстень грел сквозь кожу ладанки мягким успокаивающим теплом, отнюдь не яростным жаром пылающего угля.

– Замолчи-и-и!!!

Вне себя от ярости Али Джафар занес клинок для разящего удара.

«Наотмашь, – с отстраненным интересом, несвойственным для приговоренного к смерти, подумал Бежецкий. – От плеча до паха, как соломенный манекен… Интересно: я успею почувствовать боль или все кончится мгновенно?»

– Последний раз говорю тебе. – Придворный лишь силой воли удерживал руку, и внутренняя борьба была отражена на его лице. – Нашей бывшей дружбой заклинаю: отдай!!!

– На, – молодой человек вынул перстень и протянул его на ладони – безмятежно сияющий под ярким солнцем и пускающий радужные зайчики, – бери.