Зажги свечу

– А еще ей наверняка не понравится, что ты красишь губы. Немедленно сотри и больше не трогай мои вещи! Они мои. Я усердно работаю по много часов, чтобы позволить себе такие покупки.

– Если ты выйдешь замуж за Тони Мюррея, тебе не придется так много работать. Ты сможешь ездить в Дублин, как его маманя, и покупать там одежду и по три губные помады зараз. – (Эшлинг промолчала.) – Не понимаю, почему ты не выйдешь за него, так ведь можно упустить свой шанс. Хотя все говорят, что он влюблен в тебя больше, чем ты в него. – (Эшлинг продолжала читать письмо.) – А еще говорят, что тебе не следует уж слишком надеяться на свою удачу. Ты знаешь, что его видели с одной из девчонок семейства Грей? С той, которая училась в Англии. Когда-то у нее было лошадиное лицо, но сейчас она изменилась. Ну как там ее, Антея или Алтея. Он пил с ней кофе в гостинице. Правда-правда. Так что я подумала, мне стоит шепнуть тебе на ушко. Если вдруг у меня есть шанс стать подружкой невесты, то не хотелось бы его упустить.

Побледневшая Эшлинг подняла взгляд:

– Что? Что ты сказала?

– Ничего… – опешила Ниам. – Я не знаю, правда он с ней там был или нет, просто Анна Барри и все эти… их сестры делятся с ними сплетнями. Я уверена, они все придумали…

– Господи боже…

Ниам испугалась и соскочила со стула:

– Послушай, я же говорю, они всего лишь сплетничают. Я только повторила их дурацкие выдумки, Эшлинг, все в порядке… Разве ты не знаешь, что он по тебе с ума сходит? Эшлинг, ну же, скажи мне… ты ведь знаешь?

– Мама Элизабет… она… она попыталась убить себя и Гарри… Боже мой, какое несчастье!.. – (Ниам застыла с открытым ртом.) – Она в психиатрической лечебнице… Я не знаю, сообщила тебе маманя или нет. Иногда она не говорит тебе некоторые вещи… В общем, Гарри… он сидел и разговаривал с ней, как обычно, и она сказала, что хочет, чтобы он срезал торчащую из ее кардигана нитку перочинным ножом, а когда он достал нож из кармана, она схватила его и воткнула сначала в Гарри, а потом в себя. Боже мой, какой ужас!..

– Она его убила?..

– Нет, но ему наложили одиннадцать швов, а она теперь в другой палате. Думаю, это почти как тюрьма, ей запрещено принимать обычных посетителей, и она считает, что скоро снова будет война… и говорит, что не переживет еще одну войну. Господи, ну почему с Элизабет случаются такие жуткие вещи?! Что за несправедливость…

– Элизабет с ней повидалась?

– Да, она провела там неделю и написала оттуда письмо. Теперь она, должно быть, уже вернулась в Лондон. Никто ничего не может поделать. Элизабет целую неделю бегала из одной больницы в другую, а вечерами возвращалась в магазин Гарри. Ты когда-нибудь слышала такую кошмарную историю?

– А как же ее парень? Разве он не поехал с ней? Почему он ей не помог?

– Потому что он настоящий красавчик, ему нет равных, но он всегда найдет причину, почему не может быть втянут в любые неприятности…

– Я думала, он тебе нравится. Ты говорила, что он безумно хорош собой.

– Он выглядит как греческий бог. Однако толку от него никакого.

– Если бы с тобой случилось что-нибудь подобное, я уверена, Тони Мюррей тебя поддержал бы… Если бы, не дай бог, маманя сошла с ума и ударила папаню ножом!

– Ниам, хватит болтать глупости! И проваливай отсюда!

– Я всего лишь сказала, как тебе повезло, вот и все. Я веду себя благоразумно и по-взрослому. Это ты болтаешь глупости… – Растерянная Ниам вышла из комнаты.

Эшлинг задумалась: будет ли от Тони Мюррея какой-нибудь толк в критической ситуации? Пожалуй, не стоит притворяться, что он послужит надежной опорой, но уж точно будет рядом. Возможно, он не сумеет решить проблему или разработать план действий, но будет стоять плечом к плечу – суровый и насупившийся, как это обычно бывает, когда он вынужден иметь дело с чем-то неприятным. И он наверняка скорее посочувствует, чем останется безучастным.

Она принялась вспоминать случаи из прошлого. Каждый раз, когда она расстраивалась из-за болезни Донала, Тони позволял ей выплакаться, похлопывая ее по спине. Она рыдала и говорила, что Донал может перестать дышать ночью и умрет, а Тони, подумав над ее словами, с сердитым лицом ответил, что нет, такого не случится. Тони не сбежит в Дублин, или обратно в Лимерик, или через море в Англию, если разразится какой-то кризис.

Эшлинг тщательно причесалась и наложила на веки немного зеленых теней, а также подвела глаза и нарисовала стрелки, что обычно делала, только собираясь на танцы. Она надела лучшую блузку и новые туфли и достала светло-бирюзовый костюм, в котором один-единственный раз сходила на мессу. Затем она написала записку мамане. Та в кои-то веки ушла в гости к Морин и Брендану.