Зажги свечу

Элизабет сидела между тетушкой Эйлин и Морин в переднем ряду слева от центрального прохода. Имон и Донал стояли возле входа в церковь, направляя гостей к их местам. Ниам, как подружка невесты, все еще оставалась дома с Эшлинг и дядюшкой Шоном. Как раз сейчас они должны бы садиться в машину, которая ждет их на площади.

Дядюшка Шон нервно расхаживал по гостиной туда-сюда, как зверь в клетке. Его прическа выглядела довольно странно, поскольку накануне он перестарался со стрижкой. Никто не проронил ни слова по этому поводу, только Эшлинг прошептала на ушко Элизабет, что папаня стал похож на каторжника и миссис Мюррей наверняка порадуется, когда увидит свадебные фотографии.

Элизабет снова посмотрела на Тони, который стоял на коленях, обхватив голову руками, не столько из набожности, сколько в надежде на спасение. Она подумала, что он обладает тем, что авторы любовных романов называют «цветущим видом»: яркий румянец на щеках и постоянно слегка влажный лоб. Крупный и грузный, Тони выглядел старше своих лет. Элизабет дала бы ему не тридцать, а все сорок. До свадьбы они виделись трижды, и каждый раз он казался смущенным, но она его понимала: она и сама чувствовала себя неловко. Элизабет изо всех сил старалась говорить правильные слова, чтобы он увидел в ней подругу, союзника, а не соперника, так что она непроизвольно свернула на темы погоды, путешествия из Англии и поездки из Дублина в Килгаррет.

Конечно, волнение Тони вполне объяснимо, ведь сегодня очень важный для него день. Неудивительно, что он вспотел, что ему не до разговоров и что он наполовину сидит, наполовину стоит на коленях, закрыв руками лицо. Друг Тони, Шей Фергюсон, дружка на свадьбе, разглядывал церковь и дважды подмигнул Элизабет, когда поймал ее взгляд. Шей даже старше Тони Мюррея и заметно толще. Он имел репутацию заядлого холостяка еще в те времена, когда Элизабет жила в Килгаррете. Он и его братья продавали сельскохозяйственную технику и частенько приходили в лавку к дядюшке Шону. Элизабет всегда казалось, что Шей одного возраста с дядюшкой Шоном, и ее приводила в ужас мысль, что они с Тони друзья. Очень странно и как-то неловко. Словно Эшлинг в каком-то смысле передают пожилым и грубым мужчинам. Элизабет передернуло, и она взяла себя в руки.

– Можно с вами поговорить или вы молитесь? – прошептала она тетушке Эйлин.

– Я только делаю вид, что молюсь, говори.

– Вы радуетесь или грустите? По вашему лицу сложно определить.

Эйлин улыбнулась:

– Радуюсь, конечно. Эшлинг понадобилась целая вечность, чтобы принять решение, ты ведь знаешь. Она не наобум решила замуж выскочить. Он хороший человек. Я думаю, он сможет о ней позаботиться. Нет, я не грущу, я больше радуюсь. Вот мой ответ на твой вопрос, – заговорщицки прошептала тетушка Эйлин.

Элизабет подумала, что тетушка Эйлин выглядит весьма привлекательно, намного лучше, чем миссис Мюррей. На свадьбу Эйлин надела прелестное розово-серое пальто и подходящее по цвету платье. Пальто купили в универмаге в Дублине за пять недель до торжества и затем много раз примеряли, пока не подобрали к нему туфли, шляпку и сумочку. Преимущество Килгаррета состояло в том, что можно брать вещи, вроде туфель и сумочек, домой, чтобы спокойно их примерить и определиться с покупкой. Сегодня тетушка Эйлин наложила на щеки немного румян. Эшлинг и Элизабет пытались убедить ее сделать макияж, но она ответила, что и так похожа на деревянную куклу. Попытка заставить ее приколоть розовую розочку к серой шляпке тоже провалилась.

– Мне уже полвека! Я не рождественская елка, чтобы наряжаться! – твердо заявила тетушка Эйлин.

Морин выглядела напряженной и несчастной. При дневном свете и в церкви ее платье из тафты смотрелось дешево и крикливо. По крайней мере, свекровь сумела ее в этом убедить с утра пораньше. Миссис Дейли бросила взгляд на переливающуюся ткань, которая так понравилась Морин, и фыркнула. Разве не уместнее надеть обычную двойку из свитера и кардигана? Все-таки свадьба требует более официального вида. И что это за туфли? Они похожи на тапочки! Неужели Морин и в самом деле собирается пойти в них на свадьбу? Ах вот как… Морин с завистью разглядывала наряд Элизабет: юбка и жакет лимонного цвета с кофейной кружевной блузкой. То, что нужно для свадьбы. А на шляпке лимонные и кофейные ленточки. Ну почему Морин не пришла в голову такая идея? Она поправила широкую юбку из тафты, больше не испытывая никакого удовольствия от перелива цветов при меняющемся свете. Именно это больше всего и понравилось ей, когда она примеряла платье, а потом часами украдкой любовалась им в спальне. Теперь она ненавидела дурацкое платье. И даже прическа неподходящая, волосы прилизанные и тусклые, хотя вчера вечером она их вымыла и уложила. Ну почему она послушала Брендана и не пошла домой, когда туда приходила миссис Коллинс с помощницей и делала прически мамане, Эшлинг, Ниам и даже Элизабет? Брендан сказал, что незачем зря тратить время и деньги, но она-то почему не настояла на своем?