Зажги свечу

Дорогая Элизабет,

я выполнил твою просьбу, и впечатления не слишком приятные. Надо сказать, санаторий действительно шикарный, очень дорогой, а все сотрудники мямлят так, словно прожевать забыли.

Я сказал, что хотел бы узнать про мистера Мюррея от имени посредника, который интересуется, может ли его жена приехать к нему повидаться. О нет, они не хотели ничего говорить. Тогда я сообщил им некоторые подробности, попросив не передавать их его семье в Ирландии. Я сказал, что встречался с ним на свадьбе и хотел бы возобновить наше знакомство.

Он сидел в саду под надзором медбрата. Вид у него ужасный: одновременно полнее и худее, чем раньше. Лицо выглядит опухшим, а шея – тонкой и покрыта складками кожи. Он меня не узнал. Тогда я напомнил ему, что мы познакомились на твоей свадьбе, но, похоже, он все забыл.

Я сказал, что живу неподалеку и могу заглянуть к нему разок-другой, и он ответил, что как мне будет угодно. Когда старая карга, которая там вроде как командует, увидела, что я его действительно знаю, то немного оттаяла и разговорилась. Она заявила, что он никогда оттуда не выйдет. Не в открытую сказала, но смысл именно такой. Элизабет, там еще хуже, чем в больнице, где была твоя бедная мама, так как они притворяются обычным санаторием, а на самом деле среди пациентов везде ходят медбратья, стараясь не бросаться в глаза. У меня от этого места мурашки по коже, и если ты не против, то я бы предпочел больше туда не ходить. Тони уже не человек, от него одна видимость осталась.

Целую тебя, Генри и прелестную Эйлин,

Гарри

– Я попросила Гарри сходить посмотреть на Тони, – сказала Элизабет.

– Зачем? – удивилась Эшлинг.

– Тони занимает слишком много места в твоей жизни, чтобы просто отрезать и выбросить.

– Только не говори мне, что ты хочешь, чтобы я к нему поехала… После всего, что я тебе рассказала…

– Нет, конечно, но… мы должны знать, как у него дела.

– И что по этому поводу говорит Гарри?

– От него одна видимость осталась.

– Боже!

* * *

Джонни предложил Эшлинг попросить отпуск на месяц, чтобы поехать в Грецию.

– На такой работе, как у меня, никто не получает отпуск на целый месяц. Мне еще повезло, что они согласны дать мне три недели. Я уже брала две недели на Рождество, помнишь, когда мы ездили в Корнуолл.

– То было в прошлом году, а это в этом!

– Да, но я не могу уехать на целый месяц…

– Сентябрь в Греции прекрасен.

– Я спрошу, но даже не знаю… Не хотелось бы их разозлить.

– Послушай, я уезжаю на месяц, а ты поедешь на столько, на сколько сможешь, хорошо? Тогда никаких проблем не будет.

Разумеется, Джонни был прав, но Эшлинг почему-то разозлилась. Ей казалось, что причина для поездки в Грецию вовсе не в том, что Джонни хочет провести время с ней. Он поехал бы туда в любом случае.

* * *

Отец сожалел, что Эшлинг бросила учиться играть в бридж. Она очень смышленая, и из нее получился бы хороший игрок. Элизабет объяснила, что причина в отношениях Эшлинг с Джонни Стоуном.

– Не может быть! – поразился отец. – С твоим парнем Джонни Стоуном?

– Да, он когда-то был моим парнем, но сейчас, очевидно, им не является.

– Ну-ну, – буркнул отец, – надеюсь, с ней он обойдется лучше, чем обошелся с тобой.

На Элизабет нахлынули обида и раздражение. Ей захотелось заорать на отца, но она знала: с точки зрения окружающих, встречаться с девушкой семь лет и не сделать ей предложения непорядочно по отношению к девушке. И возможно, во многих смыслах это действительно подло.

* * *

– Ты что-нибудь рассказываешь тетушке Эйлин о Джонни в своих письмах? – спросила Элизабет.