Зажги свечу

Эшлинг, мне ведь нужно что-то отвечать, когда люди спрашивают, где он, но на самом деле отец Джон задействовал свои связи, чтобы определить Тони в очень хороший санаторий. Там есть католический священник, он проводит мессу и исповедь для всех пациентов-католиков, а у остальных свои службы. Я знаю, что долго упрашивала тебя повидаться с ним, и отчасти понимаю, почему ты не хотела возвращаться в Килгаррет, но теперь, когда Тони в Англии, вы с ним в одной стране, не могла бы ты к нему съездить? Не надо ничего обещать, просто повидайся с ним. Эшлинг, он в ужасном состоянии. Доктор Мёрфи отправлял его здесь на анализы, и у него наверняка инфекция печени, так что, помимо пристрастия к алкоголю, его лечат еще и от этого. Тот чудесный священник из Уотерфорда очень меня поддерживает. Он сказал, и я ему верю, что той ночью Тони не хотел тебя ударить, поскольку такие, как он, часто поступают прямо противоположно тому, что сделали бы в трезвом виде. Во всем виновата их болезнь. Я прилагаю адрес санатория в надежде, что ты найдешь в своем сердце достаточно сочувствия, чтобы увидеться с ним. Это не рядом с Лондоном, а дальше на север, возле Престона.

С любовью,

твоя свекровь Этель Мэри Мюррей

На следующей неделе однажды вечером Джонни позвонил Эшлинг и спросил, не хочет ли она прийти к нему на ужин

– С удовольствием! Во сколько?

– Давай пораньше, часов в семь. Тогда у тебя потом будет куча времени, чтобы вернуться домой на метро, если захочешь.

Прозрачнее намека не придумаешь!

Эшлинг надела не только лучшее платье, но и красивую комбинацию и единственные трусики с кружевами. И даже купила новый лифчик, подумав, что старый уже выглядит заношенным. Положила в сумочку освежитель для рта и маленькую пудреницу. А затем вспомнила, что точно так же готовилась к своему медовому месяцу, и ее сердце окаменело.

Джонни приготовил какое-то блюдо из риса. Эшлинг не могла понять, что именно, на вкус, словно картон жуешь. Вино горчило, но она знала, что ей всего лишь кажется. После ужина они потягивали бренди у камина, и Джонни постоянно ставил на радиоле одну и ту же пластинку «Unchained Melody». Он несколько раз поцеловал ее и сказал, что в другой комнате будет удобнее.

– Звучит неплохо, – вяло согласилась она.

Он помог ей раздеться до комбинации и снова поцеловал.

– Ты не поверишь, но для меня это впервые.

– Я знаю, знаю, – нежно сказал он.

– Нет, не знаешь. Я никогда этого не делала. Даже когда была замужем… – Эшлинг не осмеливалась поднять на него глаза. – Отчасти проблема в нашем браке состояла в том, что он не мог… поэтому я никогда не…

Джонни крепко обхватил ее руками и погладил по волосам:

– Эшлинг, бедняжка, перестань дрожать, все хорошо…

– Мне очень жаль, мне следовало сказать тебе раньше… В моем возрасте это просто смехотворно…

– Бедная моя Эшлинг… – Он гладил ее по волосам, прижимая к себе.

Эшлинг не могла поверить, насколько он ласковый и милый.

– Так что, если хочешь, мы можем снова одеться и забыть, если для тебя слишком сложно…

– Эшлинг, хватит уже болтать! – Он продолжал гладить ее волосы, и в его объятиях она чувствовала себя счастливой и в полной безопасности. – Будет так, как ты захочешь, милая. Если хочешь остаться со мной, то прекрасно. Если хочешь пойти домой, то, разумеется, возвращайся домой.

– Я хочу остаться с тобой, – тихо сказала она.

– Тогда мы будем действовать очень нежно и потихоньку. Эшлинг, ты такая красавица, такая славная девушка, и я безумно рад, что я у тебя первый.

Джонни крепко прижал ее к себе, и она чувствовала, как бьется его сердце.