Зажигая пламя

– Нет, останься. И расскажи, что происходит! – требует она.

– Ева, прости, Тимофей не хочет…

– А мне плевать, чего он хочет! – резко перебивает сестра Тима. – Те парни – они вломились в наш дом! Искали брата. И тот – их главный – давил на меня, запугивал. Мне было страшно! Я уже в это вовлечена, не находишь?

Мне требуется несколько минут, чтобы переварить услышанное. Под ударом оказалась и Ева. Из-за меня…

– Алина! – нетерпеливо зовет меня девушка. – Скажи, что им нужно от Тима? И от тебя.

Я решаю соврать:

– Я перешла ему дорогу.

– Кому?

– Грозному. Их главному. – Сказать Еве, что я по уши влюблена в этого Грозного, просто выше моих сил. – А Тим меня защищает, поэтому ему и достается. Выходит, и тебе тоже. Прости! – С сожалением смотрю в ее глаза.

Всё, мне пора. Вскочив, вылетаю из кухни, поспешно обуваюсь и хватаю рюкзак. Успеваю пробежать половину улицы, когда слышу за спиной:

– Алина!

Я оборачиваюсь. Тим несется ко мне.

– Почему ты ушла?

– Потому что хочу домой. И не хочу больше находиться рядом с тобой. – Я стараюсь говорить твердо, игнорируя дрожь в голосе. – Мы расстались, Тим. Прости меня за это. С Егором… – тяжело сглатываю, и слеза обжигает щеку, – с Егором я тоже не буду, если именно это тебя беспокоит. Я теперь сама по себе. И не уходи, пожалуйста, из команды. Не подводи моего отца.

Он смотрит на меня не моргая. Таким взглядом… Таким, словно наконец-то отпускает меня. И молчит. Ссутулившись, запустив руки в карманы спортивных штанов, тяжело дыша… Воспользовавшись его молчанием, я разворачиваюсь и ухожу.

К черту проект. Сама как-нибудь сделаю. За нас обоих.

Добравшись до своего дома, звоню в домофон. К счастью, мне сразу же открывают. И подъездную дверь, и квартиру.

В прихожей обнаруживается гора сумок и чемоданов. С кухни доносятся голоса отца и Юлианы. Они ругаются. Судя по тому, что я слышу, Юлиана вернулась домой…

Какой-то сумасшедший дом!

Рано утром я без стука захожу в комнату сестры.

– Почему ты вернулась на самом деле?

Юлиана вздрагивает и быстро прикрывает ладонью щеку.

– Можешь не стараться, твой синяк я разглядела еще вчера. Никакой слой косметики его не скроет.

– А отец заметил, как думаешь?

Она подрывается к своему туалетному столику, плюхается на стул и начинает намазывать на лицо корректор. Моя сестра выглядит чертовски плохо. Что-то среднее между побитой собакой и пьющей моделью.

Я жду от нее объяснений.

– Как я и сказала, у нас с Захаром появилось некоторое недопонимание. Вдали друг от друга мы оба остынем, и все наладится, – говорит Юлиана твердо.

Она сама-то в это верит?

Скептично смотрю на гору сумок и чемоданов возле шкафа. Юлиана их не разбирала.

Нанеся толстый слой тональника на лицо и шею, сестра разворачивается ко мне, крутанувшись в кресле.

– Перестань на меня так смотреть! – Ее голос дрожит.

– Как?

– С жалостью! У меня все прекрасно! В конце концов, у меня есть моя карьера. И мне очень хорошо платят. Если Захар не одумается, я проживу и без него. Долго стеснять вас с отцом не буду. Через пару дней сниму квартиру.

Она вновь отворачивается и принимается красить ресницы. А я по-прежнему стою посреди комнаты и смотрю на нее. Действительно с жалостью. Ведь я вижу ее боль. И эта боль настолько сильна, что становится не по себе. Сажусь на край кровати.

– За что он тебя ударил?

Юлиана фыркает.

– Он меня не бил. Я… Я просто упала.

– За что?!

– Отстань, Алина. – Теперь сестра раздражена. – Тебя это все не касается. Захар мой муж, и я не желаю ему зла. Он хороший человек!

– Серьезно? – теперь фыркаю я. – Хороший человек не допустил бы того, что происходит с его сыном.

– Давай так. – Юлиана швыряет тушь на столик и снова поворачивается ко мне. – Мы с тобой как-никак сестры, и у нас есть много других тем для разговоров. Давай договоримся: ты не говоришь со мной о моем муже, а я не лезу к тебе с его сыном. Может, поговорим об отце, м? Как думаешь, наш папенька умом не тронулся?

Теперь я задыхаюсь от злости.

– Наш папенька приютил тебя, забыла? – яростно шиплю я.

– Я могу уйти. Просто хотела с семьей пожить. И это, – сестра обводит взглядом пространство вокруг, – все еще моя комната. Даже мебель моя, я за нее заплатила. Даже чертову кровать, на которой ты спишь, купила тоже я! И заметь, не на деньги Захара.

Отлично! Теперь она мебелью меня попрекает. Дожили…

– Отец играет с огнем, – говорит она, понизив голос. – Скажи ему, чтобы отдал то, что нужно Захару. И тогда все закончится.

– Ты поэтому здесь? Чтобы запугивать нас?

– Нет, – отвечает Юлиана и вновь берется за косметику.

Пересиливая себя, подхожу к сестре и сжимаю ее плечо.

– Из-за Влада, да?

Она фыркает. Но я ловлю ее недовольный взгляд в зеркале.

– Поверь, Алина, я умею подчищать за собой. Общение с Владом закончилось до того, как Захар что-то заподозрил. А сыну он не верит.

– Тогда за что? – не сдаюсь я.

– За эмоции мои. Контролировать я себя не умею, когда речь заходит о семье. Я бросилась на твою защиту. Отца выгораживала. А с Захаром так нельзя. Я либо с ним, либо против. И это правильно.

Поверить не могу в то, что слышу!