Зажигая пламя

Я отключаюсь и торможу возле магазина. Дан проносится мимо. Хочется пить. В горле пересохло, в теле легкий тремор после драки. Губа в хлам разбита, а на груди сто процентов будет здоровенный синяк. Футболист знатно протаранил меня своей головой перед тем, как мы рухнули на землю. Что происходило потом – как в тумане. Мы просто метелили друг друга, пока не раздался выстрел.

Кто-то из соседей этого Сэвена вышел с сайгой[4] и бомбанул в воздух. Многие из наших сразу прыгнули в тачки. Я уезжал последним. Мы успели свалить до прибытия ментов…

Стало ли мне легче после драки? Нет. Ни черта!

Уже давно не легчает. Алина выбрала своего футболиста, что бы она там ни говорила. С Кругловым-то она в прошлый раз не пошла. Никитос тогда сообщил мне, что Алина отказалась уходить с ним. Меня накрыло и вот кроет до сих пор. Ей ничего предъявлять не хочется, поэтому я зациклился на этом футболисте.

Быстро выхожу из машины. Одежда уже давно промокла, поэтому я не тороплюсь укрыться под навесом супермаркета. Неспешно поднимаюсь по ступенькам, задрав голову к небу. Прохлада дождя немного снимает боль в губе. Захожу в магазин и покупаю колу. Расплатившись, иду на выход. Уже подойдя к двери, вижу…

Вижу ее. Возле моей тачки. Вся мокрая. С одежды капает. На голове – капюшон легкой куртки. Волосы прилипли к щекам и шее.

Меня словно невидимой силой толкает в спину, и через мгновение я оказываюсь возле Алины.

Это ведь не глюк? Она действительно здесь?

– Мышка… Ты чего здесь?

Но ответить не даю, потому что… Потому что мне все равно, что она тут делает. Главное, что она здесь. И мне нужно схватить этот мираж поскорее, пока он не растворился в воздухе.

Обняв ее, с силой притягиваю к себе. Чувствую, как она пытается вдохнуть, уткнувшись в меня носом. Давит на мои плечи, отстраняется и произносит дрожащим голосом:

– Я здесь, Егор. Я пришла. Прошу, закончи эти бессмысленные разборки. Прекрати это все.

Я открываю дверь тачки:

– Садись.

Алина послушно забирается в салон. Я быстро обхожу машину, сажусь за руль и завожу мотор. Зашвыриваю колу на заднее сиденье и включаю печку на полную мощь.

По телу разливается приятная эйфория. Нет, не от горячего воздуха в салоне, а от того, что моя кареглазка здесь. Даже вспомнить уже не могу, что мы там с ней не поделили. Флешку? Ее ложь?

Она здесь! Со мной… Я так истосковался, что от близости ее тела голова кружится.

– Снимай куртку, надо тебя согреть, – говорю я тоном, не терпящим возражений.

Сам вновь выхожу на улицу и, открыв багажник, хватаюсь за спортивную сумку, которая набита моей одеждой. Я давно с ней катаюсь, потому что последние недели постоянно кочую по друзьям и вожу с собой сменные вещи. Достав несколько шмоток, возвращаюсь в тачку. Алина так и не сняла куртку, и я помогаю ей это сделать. Насквозь промокшая тряпка летит на резиновый коврик.

– Перебирайся на заднее сиденье и переодевайся.

Вручаю ей сухую одежду, толстовку и спортивные штаны.

– Я в порядке… В-все н-нормально… – говорит Алина, стуча зубами.

– Переодевайся, я сказал!

Вздохнув, девчонка перебирается назад. Я жму на газ, убираясь подальше от магазина, и сворачиваю в маленький проулок, прячась от посторонних глаз.

В машине кромешная темнота. Только подсветка приборной панели позволяет ориентироваться в пространстве. Сзади слышится шорох. Тяжело сглотнув, заставляю себя не поворачивать голову и не пялиться на девушку. Раздеваюсь сам. Избавившись от мокрой кофты, натягиваю сухую футболку. Хотя мне, собственно, совсем не холодно. В груди такой пожар от присутствия мышки, что даже немного страшно.

– Я все, – говорит Алина.

– Отлично.

Сняв кроссы, я тоже перебираюсь на заднее сиденье и, глядя в глаза девушке, стягиваю с себя спортивные штаны. Она дергается к двери.

– Боишься меня, да? – хватаю Алину за руку и притягиваю к себе. – Считаешь меня маньяком?

– Н-нет.

– Тогда куда побежала?

– Я… Я просто… – Она опускает взгляд на мои боксеры и, сглатывая, кусает губы. – Ты меня неправильно понял.

Мне хочется смеяться, но я сдерживаюсь. Тянусь к переднему сиденью, беру сухие джинсы и быстро их надеваю. Уверен, что теперь Алина покраснела до кончиков ушей. И все-таки позволяю себе усмехнуться.

– Плохие у тебя мысли, кареглазка.

Она качает головой и вновь отодвигается к двери. Забирается на кресло с ногами, пряча под себя босые ступни. Натянув на голову капюшон толстовки, обнимает себя за плечи. Выглядит так, словно пытается закрыться в себе.

Я придвигаюсь ближе. Мы долго смотрим друг другу в глаза.

Итак, что дальше? О чем мы будем говорить? Она теперь моя… или как?

Мысли путаются, и телом начинают управлять инстинкты. Я протягиваю руку к ее лицу. Провожу по щеке, смахиваю капюшон с ее головы. Обхватив затылок девушки, тяну ее к себе. До тех пор, пока ее лицо не оказывается в паре сантиметров от моего. Взгляд Алины опускается на мои губы, и она несмело проводит пальчиком по свежей ранке.

Мурашки бегут по всему телу.

– Егор, за мной следят, – внезапно произносит Алина, и я отпускаю ее.

– Знаю.

– Мне угрожали.

– Кто? – хриплю я, задыхаясь от ярости.