Зажигая пламя

Хотя я и сам себя немного боюсь. Особенно сейчас, когда адреналин после драки еще не отпустил. А еще потому, что я не видел Алину долбаных семь дней. Мне не хватало ее как воздуха!

Ну почему она?!

Может быть, как и моя мать, я обречен помешаться на ком-то? Может, это какой-то наследственный диагноз? Разговор с самим собой делает только хуже. Я торможу на обочине, даю себе несколько секунд отдышаться и относительно вменяемым голосом спрашиваю:

– Что ты написала в своих показаниях? Что я ударил первым? – Алина молчит. Прожигаю ее лицо взглядом и не выдерживаю, снова срываюсь на крик: – Что?!

– Что же ты не спросил у полиции? – не удерживается она от язвительного тона. – Зачем ты вообще все это устроил? Почему преследуешь меня?

– А разве это не очевидно?

– Ну да… флешка, – усмехается девчонка. – Тебе плевать, кто и как пострадает, пока ты не получишь желаемое.

– Ты права. Только дело совсем не в флешке.

– Тогда в чем?! – в сердцах выкрикивает она.

– В ком, – поправляю я мышку, но не собираюсь больше ничего добавлять.

Признаваться в своей безумной тяге к ней я не буду. Оставим это на потом. Сейчас я просто хочу… Хочу затащить ее на заднее сиденье и целовать, целовать, целовать… И делать то же самое завтра. И послезавтра.

А если начнет сопротивляться, буду ее шантажировать. Это грязно, да. Но в данный момент я далек от адекватных мыслей.

Да, я болен. Болен это серой мышью, черт бы ее побрал!

Вновь жму на газ. Убираюсь с оживленных улиц, выезжаю на трассу. Включаю кондиционер на полную, потому что горю и внутри, и снаружи.

– Куда мы едем?

– Не знаю.

На самом деле я знаю: на дачу, которую Юлиана считает своей. Это единственное подходящее место, где сейчас никого нет, даже персонала.

– Егор, мне надо позвонить, – шепчет Алина.

Бросаю на нее взгляд. Глаза, полные слез, с мольбой взирают на меня.

– Хорошо, звони, но ставь на громкую.

Она кому-то набирает. Слышатся гудки, потом раздается резкое: «Да!»

– Папа… Парни в участке.

– В курсе уже, – с недовольством отвечает мужской голос. – Сейчас еду туда. Ты где?

– Я… Я… – Алина замолкает и тут же сбивчиво шепчет: – Меня долго допрашивали. Я тоже сейчас туда поеду.

– Ладно, увидимся.

Звонок обрывается.

Я буквально давлюсь ядом, произнося:

– Похоже, ты совсем не знаешь меня, мышка, раз считаешь, что попадешь сегодня к своему футболисту.

– Но ты же понимаешь, что теперь отец будет меня ждать? Если я не приеду, он… – Голос девчонки дрожит.

Снова съезжаю на обочину, останавливаясь. Развернувшись всем телом, хватаюсь за ее сарафан и подтягиваю Алину к себе.

– Ну что он может, а? Что твой отец может сделать? – рычу прямо в дрожащие губы.

Огромные карие глаза наверняка видят перед собой монстра.

– Как минимум, он будет меня искать, – шепчет мышка. – Обратится в полицию.

– Мой отец прокурор, – хрипло усмехнувшись, напоминаю ей. – А его продажность ты мешаешь мне доказать… Хотя знаешь, я даже рад, что флешка пока у тебя. Сейчас не время обнародовать то, что на ней есть. Нужно дождаться более подходящего момента. И тогда ты отдашь ее мне. Ведь отдашь?

Алина утвердительно моргает.

Хорошая девочка!

Разжимаю пальцы, выпуская ткань сарафана, и девчонка тут же вжимается в дверь спиной.

– Отпусти меня, пожалуйста!

– А знаешь, я даже до участка тебя довезу, – резко меняю я планы. – Но при одном условии.

– Каком?

Придвигаюсь настолько близко, насколько это вообще возможно. Одной рукой упираюсь в спинку ее кресла, а вторую кладу на колено мышки.

– Поцелуй меня, и можешь быть свободна. На сегодня.

Кажется, она в шоке. Недоверчиво смотрит мне в глаза и сильнее вжимается в дверь.

– Я не стану… – произносит Алина охрипшим голосом.

– Тогда я напишу заявление, – пожимаю я плечом. – Вся команда участвовала в драке. Как там это называется? Групповое нападение, да?

– Ты ударил первым! – восклицает она.

– Ты об этом заявила?

– Нет, не заявила! – Ее голос срывается.

– Видишь, ты даже перед ментами меня защищаешь, – усмехаюсь я.

Алина стряхивает мою руку с колена, и я хватаю ее за подбородок, не позволяя отвернуться.

– Поцелуй. Один. Это же несложно. Обещаю, никто об этом не узнает.

Она смотрит мне в глаза, а потом взгляд сползает на мой рот.

Давай же… Методы не важны, главное – получить желаемое. А сейчас я желаю ее рот так, словно это единственный источник влаги, способный утолить жажду.

Давай же, ну!

30 Алина

– Я не стану… – Второй раз звучит менее уверенно, чем первый.

Что Егор может сделать футболистам? Как далеко он готов зайти? Судя по его невменяемости – очень далеко.

Именно поэтому в моем заявлении написано, что я не видела, кто ударил первым. Да и вообще весь текст напоминает сумбурный набор слов. Мне страшно подставить парней, но в два раза страшнее спровоцировать Егора на дальнейшие действия.

Хотя, возможно, и чувство вины не дало мне заявить на него. Не знаю.

Недовольно поцокав языком, Грозный выпрямляется и расслабленно откидывается на спинку.

– Вот как мы сейчас поступим, кареглазка: мы вместе поедем в участок, и я накатаю заяву на твоего Тимофея. Он спровоцировал меня на драку. Например, нелестно высказался о моем отце.