Зажигая звезды

Я слушаю Лиама и соглашаюсь с каждым сказанным словом, но это не уменьшает прожженную дыру в груди. Множество раз мне удавалось оправдать поступок Леви. И ровно столько же раз я вспоминала себя одну в той палате. Злость давно прошла, осталась огромная рана, которая никак не может зажить. Она болит и болит, словно требуя какого-то несуществующего лекарства.

– Я понимаю. – Мне приходится прикусить свою щеку до крови, чтобы не дать ни одной слезе упасть. – Что мне делать? Утром на моем пороге был кофе, не говоря уже о том, что Леви полночи просидел под дверью. Я не могу впустить его вновь в свое сердце, чтобы потом при какой-то непредсказуемой ситуации он опять ушел.

– Ну, он хотя бы не прервал твой секс и не спал как бомж на диване, – усмехается Лиам. – И, Аннабель, ему уже не девятнадцать. Люди взрослеют. Каждый достоин второго шанса и права на исправление своих ошибок.

– Вы так близки, что ты позволяешь ему спать на своем диване? – Я удивленно вскидываю брови.

– Не то чтобы он спрашивал у меня разрешения…

– Я подумаю, Лиам. В любом случае мы пока что даже не разговаривали. И я вообще не знаю, будет ли он со мной еще связываться. – Я обхватываю себя руками, когда мы останавливаемся около моей работы.

– Поверь мне, этот человек не потерял свои сталкерские способности. Он их улучшил. – Лиам кивает мне за спину. – Обернись.

Я оборачиваюсь и вижу между деревьями припаркованную «Ауди» черного матового цвета. Сквозь лобовое стекло виднеется силуэт Леви. Боже… он даже надел кепку и черные очки.

– Он что, следит за мной? – шепчу я.

– Возможно, Леви просто решил записаться на твои занятия по балету, – шепчет Лиам.

– Почему мы шепчемся, если он нас не слышит?

– Не знаю, – все еще шепотом говорит Лиам.

* * *

Работа с детьми подразумевает стальные нервы. В моем случае – стальные кости, потому что, когда они все разом бросаются на меня в конце занятия для прощальных объятий, я чувствую, как в теле что-то хрустит. Малыши слишком малы, чтобы понять, что мне не удается пошевелить даже пальцем. Они продолжают прыгать на меня, пока я лежу на мате, не собираясь их останавливать. Это тепло и уютно. Даже несмотря на то, что я лишилась клочка волос.

– Бель, ты придешь ко мне в… – Тонкий голос моей ученицы Оливии звучит у меня около уха, пока она обвивает меня руками. Видимо, она забыла день недели, раз не продолжает говорить.

– В субботу. Да, я постараюсь прийти, – отвечаю я, поглаживая ее по голове.

Мягкие короткие пряди волос цвета кофе с молоком обрамляют ее личико, пока остальная длина собрана в тугой пучок на макушке.

– Я придумала нам много ир! – Глаза девочки светятся от счастья.

– Игр, – ласково поправляю ее я.

– Ир, – снова пытается Оливия, уверенная в том, что говорит правильно.

– Тебя уже ждут, беги переодеваться. – Я щипаю ее за щечку.

Она подрывается быстрее петарды на Рождество и убегает в раздевалку.

Я прощаюсь с остальными детьми, обсуждаю с родителями и воспитателями их успехи, после чего начинаю прибираться в зале. Сегодняшняя программа была очень насыщенная, но все хорошо потрудились. Включая меня. Потому что я буквально готова заснуть на мате в углу зала. И это будет намного теплее, чем в моей квартире.

– Аннабель, она не хочет уходить без вас.

В дверном проеме появляется миссис Янг – воспитатель Оливии. Она смотрит на меня со смущенным видом, словно ей неловко. Хотя это происходит после каждого занятия.

– Секунду, мне осталось совсем чуть-чуть, и я присоединюсь к вам, – отвечаю я с легкой улыбкой, хотя внутри меня играют фанфары. Я рада, что этот ребенок нуждается в моей компании. Мне не стоит привязываться к детям, но кажется, что уже слишком поздно.

Я в последний раз проверяю зал и выключаю свет. Заперев дверь, быстро бегу в раздевалку. Ноющая боль в колене заставляет меня немного сбавить скорость. Под вечер травма всегда напоминает о себе. Я привыкла к этому, но не знаю, сколько еще времени отведено моей коленной чашечке, прежде чем она окончательно разобьется.

После того как переоделась, выхожу в коридор, чтобы встретить Оливию.

– Ну что, ты готова, малышка? – Я приседаю перед лицом девочки, чтобы наши глаза были на одном уровне.

– Да! – восклицает она и кивает головой так сильно, что ее выглядывающие из-под шапки кудри подпрыгивают. У детей все предложения почему-то обязаны быть восклицательными. Как будто до взрослых так лучше дойдет информация.

– Ну тогда побежали! – так же эмоционально отвечаю я, и мы срываемся с места, играя в игру «Наперегонки». Колено проклинает меня и наводит порчу, пока я несусь по коридорам к выходу.

Я сбавляю темп на последнем отрезке, давая малышке фору, чтобы она выиграла. Оливия проносится мимо меня, как вихрь, и заворачивает за угол.

– Ой, – пищит девочка, и я ускоряю шаг. – А ты большой! Ты тоже пришел тацевать?

Я оглядываюсь назад, чтобы проверить миссис Янг. Она все еще плетется в другом конце коридора, значит, Оливия не может разговаривать с ней.