Зажигая звезды

Я люблю его. Сильно и громко, до звона в ушах.

Миссис Янг увлекает детей за собой, играя в какую-то игру.

— Бель, Леви сказал, что вы идете на свидание. У вас будет свадьба?

Мы оба замираем на ее последнем слове, не зная, что ответить.

— Думаю, начнем со свиданий, — отвечаю я, смеясь и крепче прижимаясь к груди Леви. Он что-то шепчет Оливии на ухо, и она прикрывает рот ладошкой, словно они разделяют секрет мирового масштаба.

Миссис Янг подзывает малышку, и Леви аккуратно спускает ее с плеч. Оливия убегает, сразу вливаясь в игру с детьми.

Пальцы друга совсем не по-дружески сжимают мою талию. Леви хватает меня за руку и чуть ли не бегом уводит из зала. Как только мы оказываемся скрытыми от посторонних глаз, он всем телом прижимает меня к стене. Его рука пробегает по моему бедру, а взгляд опаляет губы. Наши грудные клетки находят общий ритм. Сердце опускается вниз живота, запуская пульсирующие ощущения.

— Попроси меня тебя поцеловать, — произносит Леви, приоткрывая губы и обжигая своим дыханием.

— Поцелуй меня, Леви Кеннет.

Он срывается с цепи, забирая у меня последние молекулы кислорода. Наши губы сплетаются в танце. Диком, первобытном, отчаянном. Этот поцелуй как глоток воды после ста лет в пустыне. Леви прикусывает мою губу с рычащим звуком, когда я зарываюсь пальцами в волосы на его затылке. Целовать его — словно выпить дорогое красное вино, которое с годами стало только лучше.

Возбуждение Леви упирается в меня, посылая волны тепла между бедер. Я приподнимаюсь на носочки, скользя по нему животом. Стон эхом отдается в коридоре, и Леви крепче сжимает мое бедро.

Мы отстраняемся друг от друга в попытке восстановить дыхание и рассудок.

— Я еще не закончил. Этого мало, чтобы наверстать шесть лет, но тебе нужно готовить детей к выступлению.

— Да, — киваю я, — надо.

Леви снова прижимается ко мне с поцелуем, но на это раз более нежным и размеренным. Мое тело дрожит в его руках, адреналин течет по венам, требуя большего. Невозможно оторваться.

— Прошу, уходи. Я не могу остановиться. — Леви опускает голову на мое плечо.

— Я тоже.

— Будь готова завтра. Я заеду за тобой.

— Куда мы пойдем? Мне нужно понять, что надеть. — Я прикусываю губу.

Леви проводит подушечкой большого пальца по ней, высвобождая из захвата.

— Мне абсолютно все равно, что на тебе будет надето. Главное, что ты будешь рядом.

— Хорошо, — я отстраняюсь и пячусь в сторону зала, не разрывая зрительный контакт.

Такое ощущение, что мне снова девятнадцать, а он тайком украл поцелуй на заднем дворе моего дома. Это головокружительно приятно.

— Кажется, однажды ты сказала, что встречаешь своих гостей голой. Я обязательно постучусь к тебе завтра.

Мои щеки такие горячие, будто они находятся под палящим солнцем. Надеюсь, в этот раз оно не сожжет меня заживо.

***

Я провожу по шраму внизу живота, прежде чем надеть платье. До той аварии мне никогда не приходила в голову мысль, что выбор иметь детей или нет может быть забран так безжалостно. По правде говоря, в юности я даже боялась когда-то стать родителем. Смотря на своего отца, который так и не смог найти верный баланс в воспитании своих детей, меня всегда посещали сомнения. Чувствовать и понимать своего ребенка — это способность, которая практически является врожденной. Стала бы я такой же по отношению к своему ребенку, если бы в жизни все сложилось иначе? Смогла бы постичь это великое мастерство — быть родителем?

Сейчас я не держу зла на папу, но и не чувствую к нему той безграничной любви, как раньше.

Моя неуверенность и страх того, что я недостаточно хороша, с годами сильно притупился. Избавилась ли я полностью от этого чувства? Нет, но я знаю, как с этим бороться. Мне не страшно совершить ошибку. Я не стараюсь быть лучше, чем есть на самом деле. Знаю, что меня достаточно, даже когда кажется обратное. Потому что если бы это было не так, у меня бы не было прекрасных друзей. У моих учеников не загорались бы глаза при виде меня. Оливия не неслась бы ко мне в объятия со скоростью света. Марк не улыбался своей беззубой улыбкой. Аврора с мамой не звонили бы мне каждый день. А Леви… не любил бы меня все эти годы.

Я любима всеми ими. И что важнее всего, мне не нужно раздирать свое сердце на клочья, чтобы заслужить их любовь. Нужно просто быть собой.

Я в тысячный раз смотрю на себя в зеркало. Вообще не понимаю, откуда у меня эта нервозность. Мы знакомы уже столько лет, знаем друг друга вдоль и поперек. Каждую морщинку и родинку, шрам и несовершенства души и тела. Нам всегда было абсолютно без разницы как мы выглядим, но почему-то сегодня все ощущается иначе. Мы разбиваем кувалдой огромную стену, построенную за эти годы, в надежде возвести дом — крепкий, уютный и теплый.

— В этом платье у тебя даже есть грудь. Одобряю, — мурлычет Валери из динамика телефона, когда я возвращаюсь в комнату. На экране виднеется только ее глаз.

Лиам закатывает глаза на второй половине сетки видеочата.

— Почему я все еще с вами дружу, когда вы обсуждаете это, черт возьми?