Заживо погребенная в роке - Buried alive in the rock

        и швырнуть в непреклонное зеркало,

Смерть отражения - это еще не Аминь.

Я хотела бы грохнуть хрусталь,

что был загнан в престижные формы,

Смерть капиталовложений -

                                   это тоже еще не "Аминь".

Я хотела бы трижды свихнуться

                   от любви к Леонардо да Винчи.

Но и это еще не "Аминь" –

Че Гевара

(Человек с глазами

                             моего двоюродного брата),

Решивший, что РРРеволюция -

                    именно то, что приснилось вождю

                              ночью громкого переворота,

Погибший не от пуль,

                    а от разочарования

                           в красно-черном рефрене

                                         всемирного счастья ...

С лицом а) террориста;

             б) ангела...

Гевара...

Это стадо богатых телом, но нищих духом

Никогда не поцелует наш ветер...

                           АМИНЬ!

1989г. 

ОКТАВА

Мой лучший друг Шалтай-Болтай,

Британистый вполне.

Ему предсказана судьба - 

Свалиться вниз во сне.

Судьбе противиться нельзя

И он не спорит с ней,

Хотя канатом привязал

Свой зад к сырой стене.

СИНКОПА

Она пришла. За ней пришли стихи

И песни.

         В золотистом ореоле

произошло венчание стихий

         на блюзовый престол

         в минорном поле.

Она прошла. На голубом плаще

Ни капли.

       Вне времени жмет ливень на пдаль,

                   презрев колес клише,

                   и через слизь тумана

                       продернут чернцм бивнем.

Она ушла...

ПОЧТИ

БЕСКОНЕЧНЫЙ БЛЮЗ

ДЖОНУ ЛЕННОНУ

            Вчерашним вечером в Нью-Йорке,

            Сегодня вечером в Нью-Йорке,

            И завтра вечером в Нью-Йорке

            Меня убили,

                      убивают

                      и убьют...

            Потому что я - тень, тень, тень

            Джона Уинстона Леннона!

Не надо было ехать в эту огромную страну,

Джон,

Страну,

       похожую на идола

           с губами, вывернутыми от пресыщения.

Не надо было везти туда

                              свою жену,

Джон,

Похожую на гения злого

                               из архивного фильма

        режиссера-полуяпонца, полузагадки,

            не разгаданной даже старательным

                                 Интерполом...

(Так оскорбляют от зависти,

Джон!)

Она, умевшая быть теплым ветром

               и знавшая крик легких чаек,

Благополучно скользнула на тонкий лед,

               покрывший лужицы слез,

               выплаканных потихоньку,

пролитых

         истинной леди Двойной Фантазии.

Фантазия делилась, как яблоко,

                      на две половинки,

Красная - Леннон,

Желтая - японская женщина.

Какое там единение (1)

к дьяволу

единение Востока и Запада,

Джон...

Какие там желуди, -

к дьяволу, -

в соборе Ковентри

                          зарытые вами

        в начале баллады о Йоко и Джоне (2),

Если тебя больше нет,

Джон...

Дети думают много о смерти

и верят -

их близких и теплых

не тронет рука,

дающая свободу одним,

Джон,

и запирающая других в клетке памяти.

Никто не думал,

                что тебя можно просто,

как любого солдата

                            на самой обычной войне,

превратить свистом пули в молчание.

Никто не думал, что ты сможешь просто,

как любой музыкант,

            разобравший по косточкам

            твою слишком честную музыку,

            твою ливерпульскую душу,

стать механическим эхом,

стать коллекцией черных дисков,

за которым прячется Джон,

словно за дверью.

            В нее никто не войдет,

            Из нее никто и не выйдет.

Мы любили этого баламута,

Вернее любили в Джоне Уинстоне Ленноне

            самих себя,

            время моржей и радуги,

вытащенной из андеграунда

            девчонкой по имени Люси –

            она смотрела на мир

            чистокровных бульдогов

            и хиппи на уик-энд

            глазами-калейдоскопами.

            Время гирлянд колокольчиков (3).

            Эпоха Великого Братства.

Джон сумел превратиться в зеркало,

Другие пытаются

            повторить этот фокус,

            проделанный доком О'Буги (4).

Вот почему мы блуждаем теперь

            в лабиринте самых кривых

            новомодных зеркал...

Колеса буксуют и вертятся (5),

Джон Уинстон Леннон,

Ставший Джоном Оно,

но оставшийся тем же Ленноном,

буксуют и вертятся,

вертятся,

вертятся,

вертятся, подлые,

до одури вертятся,

но без тебя

                 и твоей обезьянки (6),

Вертятся в какую-то другую сторону.

Не надо было ехать в эту странную страну,

Джон…

1982г.

г. Москва

Комментарии:

     Антониони снял бы сцену убийства Джона Леннона так: Чепмэн (убийца) - в синих тонах, как воплощение сил зла, Джон - золотистый тон, как воплощение добра, третий участник драмы, разыгравшейся у «Дакоты», или, вернее, участница - Йоко Оно ... Великий итальянец задумался бы надолго - ни синий, ни золотистый цвета сами по себе для Йоко не подходят ...

     Тарковский решил бы сцену в коричневых тонах, непременно с летающим пухом одуванчиков. Камера обязательно прошла бы по изгибу руки смертельно раненного Джона и ушла бы в воду - прозрачные потоки, на дне ручья - конверты дисков.

Никита Михалков наверняка снял бы Александра Адабашьяна в роли швейцара, спрашивающего у Чемпмэна: «А знаешь ли ты, что наделал?!»

     1.«Какое там единение...» - 15 июня 1968 года Джон и Йоко посадили два желудя в соборе Ковентри. Джон заявил, что эти желуди символизируют то понимание, которое им удалось достигнуть между Востоком и Западом.

     2.«Баллада...» - имеется в виду «Ballad of John and Yoko», хроника их женитьбы.

«Христос, ты знаешь, как это нелегко,

Ты знаешь, как тяжко может быть все,

                                        что происходит вокруг.

Это и распнет меня на кресте...» 

Леннон/ Маккартни,

Баллада о Джоне и Йоко, 1969 г.