Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы

В осиннике смеется сирин,
В саду жар-птица, гамаюн…
Я не один в журчащем мире,
Еще люблю и, значит, юн.

Еще звезда, белком сверкая,

Гипнотизирует меня.
И песня сумерок морская
Краснеет, крыльями звеня.

И ты, безумие, зачатье

И юности и песни той,
И ты, любимая, – качайте,
Мой сон качайте золотой.

76

Еще весна не пропиталась
Горючей пылью городской.
Еще поэт свою усталость
Не простонал своей строкой.

А говорливый звонкий ветер

Уже по-новому звенит
И говорит, что есть на свете
Лазурно-золотой зенит.

У пирамид, у их подножий

Песчаный стелется ковер.
И сфинкс века и тайны множит,
И луч подземный ход провел.

Невесть чего ученый ищет

На берегу пустыни той.
Плитой тяжелой над кладбищем
Зенит лазурно-золотой.

И мне б хотелось, чтоб до бронзы

Мою он кожу искусал,
Самум чтоб молниею борзой
Обнюхал туч уж близкий сад.

Чтобы в бушующем саду там

Бродила ты со мной одна,
Чтоб я собой тебя закутал
И выпил всю тебя до дна.

77

Сверкает тихий и великий,
В луну влюбленный океан.
Поют его ночные блики
Легенды схороненных стран…

Они на дне, давно не слышат,

Испепеленные огнем.
И ветр подводный гнет их крышу
И волны голубые гнет.

И вспыхивает вновь зажженный

Тайфун и в руку – глубь, как флаг,
И волн он вспахивает склоны,
И пену скалит на валах.

Уж туч колчаны гром наполнил,

Уж колет небо пополам
И золотым прикладом молний –
По взбунтовавшимся валам…

Но в песне жив тайфун, и вечен

В затишьи вод его баян.
Не зря ночные блики мечет
В луну влюбленный океан.

И те скалы, где ночевала,

Где свет ее был так блудлив,
Он зацелует до отвала,
И дар со дна примчит прилив.

78

Горька на вкус людская туша,
Она последний плод земли.
Ее холодной надо кушать
И хорошенько посолить.

Бессмертен в мире мудрый Ирод.

Детей в утробах бьют и вне.
Лопатой солнца вечер вырыт,
И черви-звезды в глубине.

И блещет глиняная насыпь,

Зарей желтеет и зовет.
И говорят, что мир прекрасен,
Что лишь не понят жизни гнет.

И не одним лишь пальцем тычут,

Любовь прозрачная, в тебя.
Слюною плоти льют в добычу,
Бородки мяса теребя.

И вечных льдин очарованья

В морях страстей – одни и те ж.
И где-то там, в глухой нирване
Встает неслыханный мятеж.

79

Не гаснет в пустынном народе
Золотая души купина.
А с площади ночи не сходит
Проститутка столетий – луна.

Под сводом ни марша, ни лая.

Акробаты-миры так тихи.
Протянута сетка гнилая
Из божественно-млечной трухи.

А где-то вершинами скалит,

Мышцы гор наливает земля,
Чтоб с плеч заревых вакханалий
Гирю солнца свалить на поля.

Чтоб златом до крови зеленой

Размозжить их, до первой травы,
Чтоб просто, как вербы, как клены,
Засмеялись от солнца и вы.

80