Збиг: Стратегия и политика Збигнева Бжезинского

В каком-то смысле самым ярким моментом Збига стало его ранее противостояние войне в Ираке 2003 года. Идеи использования Соединёнными Штатами своей военной силы в практических целях не были для него такими уж чуждыми – в конце концов именно при нём администрация Картера учредила оборонительные Силы быстрого реагирования, на основе которых впоследствии было создано Центральное командование, основная структура, организовывавшая применение военной силы США в Персидском заливе. Но он никогда не покупался на апокалиптичные сценарии глобального конфликта с «исламофашизмом», о котором часто твердили представители правого крыла после терактов 11 сентября; и он продолжал сомневаться в желании и в способности США изменить политику в регионе благодаря развёртыванию своих сил в нём. В своих работах того периода он предупреждает о широкой глобальной мобилизации социальных сил, которые коренным образом изменят политику в регионе и контролировать которые Соединённым Штатам будет очень трудно. Эти предсказания грядущих неудач во влиянии США на Ближний Восток подтвердили последующие события, когда Соединённые Штаты увязли в иракском болоте, а кажущиеся первоначальные успехи в Афганистане обернулись крупными волнениями и восстаниями.

Збигнев Бжезинский, подобно своему современнику и отчасти сопернику Генри Киссинджеру, обладал даром стратегического мышления. Главное отличие между ними в том, что для Збига характерна прямота в высказываниях и смелость в отстаивании своих позиций. Если на взгляды Киссинджера по любой теме, от войны в Ираке до инициативы Джорджа Шульца по уничтожению ядерного оружия, часто влияют сложные расчёты своей позиции и политические ветра в тот или иной конкретный момент, Збиг всегда прямо говорит, что думает, даже если это грозит ему осуждением и критикой. У него имеются свои недостатки: он всегда был гораздо больше увлечён тем, что, например, происходит в крошечной Грузии, чем в гигантской Мексике под боком, и было бы напрасно искать в его книгах какие-то существенные мысли и рассуждения по поводу Латинской Америки в целом. Но всё равно на свете найдётся мало людей, способных сравниться с ним по широте кругозора и по вовлечённости в текущие политические дебаты, в которых он постоянно участвовал на протяжении своей необычайно долгой и продуктивной жизни.

Глава 17. О себе

В беседе с Чарльзом Гати [321]

Чарльз Гати: В качестве одного из способов начать эту беседу можно процитировать Макса Асколи, основателя и редактора ныне уже не выходящего еженедельника «Репортер». Как вы (и я), он был эмигрантом. Он приехал в эту страну из Италии накануне Второй мировой войны. Много лет спустя Асколи сказал, что есть некоторые люди, которые сами родились за рубежом, но по своему складу личности являются «прирождёнными американцами». Как вы сами ощущаете себя в этом смысле?

Збигнев Бжезинский: Я не ощущаю себя «прирождённым американцем», но после окончания Второй мировой войны моя родина для меня оказалась закрытой, и я страстно желал найти себе что-то, с чем можно было бы себя отождествлять. Когда в 1950-х я стал студентом Гарварда, то этот вакуум быстро заполнила Америка. Я ощущал себя американцем, но, как мне кажется, это больше говорит об Америке, о том, как люди здесь быстро приняли меня.

ЧГ: Кто произвёл на вас впечатление? Я знаю, вы были близки с покойным Биллом Одомом. Вы не против поговорить о ваших с ним отношениях и, возможно, рассказать о том телефонном звонке в три часа утра 19 ноября 1979 года?

ЗБ: Одом был военным человеком. Мы познакомились в Колумбийском университете, когда он только что вернулся со службы во Вьетнаме. Я попросил его сделать презентацию на моём семинаре, и меня поразили его ум и способность к анализу. В начале 1970-х он провёл несколько лет в Колумбийском университете, и мы поддерживали отношения. Когда я перешёл в Белый дом, он стал полковником. Я решил взять его в свои военные советники, и мы очень тесно сотрудничали.

Наша дружба охватывала целый спектр, от профессиональных отношений до регулярных партий в теннис; мы разделяли интерес к Советскому блоку и вскоре после распада этого блока совершили совместную поездку по его бывшим странам. Это был своего рода круг почёта, когда мы переезжали из одной столицы в другую.