Збройники

… Машины ВСПшников уже не было. Господи, благослови супермаркеты, работающие после заката, парковки перед ними, тележки и деньги, за которые можно купить нормальную еду.

— А автомат? — спросил Федя, стаскивая броник. Идти в магазин в бронике почему-то считалось «моветоном».

— С собой бери, — я махнул рукой и захлопнул дверку.

— Приказ был, по Вахе с оружием нельзя.

— Приказ был, а автомат в машине оставлять не будем. Це порушення Статуту, — важно сказал я, напрочь проигнорировав «ГПшку», лежавшую на полу возле заднего сиденья.

— Додолбутся ВСПшники.

— Разберемся. Мы и так нарушили.

— Шо нарушили?

— Вечерний выезд. Комбату Вася говорил, шо на поезд я отвезу, но отот пропуск, карточку с полосочками, мы ж со штаба не забрали.

— А де ее брать?

— Викторыч вроде выписать должен.

— Ааа. Шо покупаем?

— Ща список тебе перешлю, Ярик, мабуть, весь мессенджер мне уже исписал.

Зазвонил телефон. Я махнул Феде, уже шагнувшему в непривычно ярко освещенный зал, и остановился на крыльце. Взял трубку и услышал жизнерадостный голос Прапора.

— Прапорщик Прапор стрільбу закончив. Расход бека — п’ятдесят відсотків.

— Пятьдесят процентов от чего?

— От боезапаса.

— Хм. От как ты, мне интересно, посчитал пятьдесят процентов от пятнадцати выстрелов?

— Як-як? Молча.

— Мощща. Результат?

— Нема результата. Первые два мы скосили, ветер не учли. Потом вроде туда ложили.

— Ну?

— Ну як закончили, он потом ще раз стрельнул. Типа мы — косоглазые идиоты.

— Ну оно по факту так и есть.

— Ну да. Бэху отогнали, сидим, курим.

— Ну норм. Славян в рацию не звонил?

— Не.

— Нашим я доложу сейчас, но, блин, докладывать стыдно, Коля. Нема результата.

— Я его прибью. Завтра.

— Ну побачим. Давай.

— Плюс. …А, погоди! — голос Прапора прерывался, на фоне слышалось бурчание движка «бэхи». Вдруг отчаянно захотелось обратно на ВОП.

— Шо?

— Сигарет купи. «Ротманс Дэми». И Казачку тоже.

— Дааа, Прапор, на «Винстон» ты не наслужил.

— В смысле?

— Забудь. Возьму.

— Плюс.

В АТБ было откровенно жарко, я расстегнул куртку и воротник флиски. Яркие полки, холодильники, ряды, ряды… как будто в другой мир попал. Перед молочкой стоял Федя с тележкой и молча смотрел на молоко. В тележке стоял АКМ.

Я обошел его и начал сгребать в тележку продукты по списку. Мда, одной тележки не хватит, почти двадцать человек бажают праздника. В соседнем ряду невысокий мужик в пикселе мучительно выбирал паштет. Почему военные так любят паштет? Гастрономическая загадка, которая никогда не будет разгадана. Мужик покосился на меня недовольно и отвернулся. Я подошел и набрал банок восемь разных паштетов. Загадка, да…

… Машина ВСПшников стояла на «нациковском» блокпосту. Было уже около девяти, темные ветки качались под порывами ветра, но дождь закончился. Дворники перестали скрести лобовуху, Федя жевал какую-то плюшку и зыркал в темноту, было неуютно, как бывает неуютно в незнакомом месте ночью. Я подкатил к шлагбауму и помигал фарами. Неясная фигура отделилась от тени КП и поспешила к нам.

— Дяка, мужики, — нацгвардеец схватил блок «Винстона» и тут же начал распечатывать. — А нам тут комендатура мозг выносит.

— Че хочет? — я передал хлопцу кулек с пятью какими-то булочками. — Тримай, мучное полезно.

— Ооо, благодарочка. Та хер его знает, машины военные останавливают. Ехали бы вы, пока они не раздуплились, у вас на машине ж ни камуфляжа, ни знаков, а номера ща не видно.

— Ну тады погнали. Давай.

— Давай.

Я тронулся, вырулил на ровную дорогу. Сзади вдруг истошно замигали фары, и «пятерка» засигналила.

— Мля. ВСПшники ща придолбутся, — сказал я Феде.

— И шо?

— И ничо. Зброю до бою, и поехали.

Федя сунул остаток булочки в рот, что-то пробубнел, поднял АКМС и с сомнением его оглядел. Передернул звонко лязгнувший затвор, щелкнул предохранителем и положил автомат на колени, стволом точно мне в живот. Я остро почувствовал отсутствие броника. «Скорпион» натужно проглотил еду, вздохнул, сложил приклад и повернулся назад. Зашарил руками по полу, поднял «ГПшку», зачем-то подул в ствол и завозился, вытаскивая ВОГ из подсумка.

— Федяяяя… — протянул я.

— Шо.

— Я пошутил.

— Когда?

— Не гони, положи подствол на место. Мы ж не будем стреляться со своими.

— Ладно, — Федя не стал заряжать подствольник, но аккуратно опустил его на пол, туда, где раньше стоял автомат. Я еще раз покосился на ствол АКМСа, снова промолчал. Сзади мигал фарами «жигуль». Я прибавил, и машину опять затрясло.

«Лендик» только с виду неповоротливый да разгоняется медленно. Раскочегарь эти две тонны — и неуклюжая машина летит как ласточка. «Жигуль» с тремя или четырьмя ВСПшниками внутри явно не тянул в этом темпе, но я не выжимал все, улететь с мокрой трассы не хотелось. Да и не оторваться — куда с трассы денусь? Или свернуть в Бугасе и потеряться в частной застройке? Та ну нафиг, еще ночью фигней страдать.

Федя ткнул пальцем в магнитолу, и из единственной рабочей колонки запела Светлана Тарабарова. О, моя флешка стоит, норм. Вот чего они привязались? Делать нечего?

— Чего они привязались? — Федя опять оглянулся.

— Доколупаться хотят.

— Зачем?