Здесь был Хопджой

— Послушай, Билл, я, собственно, не возражаю против того, чтобы эти люди играли в «угадай-что-у-Гос —пода-Бога-на-уме», раз это делает их счастливее. Но мне по-прежнему хотелось бы ближе познакомиться с персонажем, который затеял всю эту липовую эмайфайвщину [20].

Маллею удалось податься на несколько дюймов вперед и сложить руки на столе.

— Если вы действительно так интересуетесь этой операцией, думаю, я смог бы свести вас с человеком, который заговорит. Он работает ассистентом в операционном блоке и он приятель Джека Сайкса — того парня из лаборатории, я вам о нем рассказывал. Хотите, чтобы я попробовал?

— Было бы чудесно. Конечно, все это может оказаться несущественным и не имеющим отношения к делу. Периам сказал, что Хопджой просто слегка повредил ногу,, после больницы даже следа не осталось, но я полагаю, он не мог знать наверняка.

— Повредил ногу?

— Да, ногу.

— Но Хартон не занимается ногами. Он оперирует на внутренностях.

— О. — Пербрайт задумался. — Да, припоминаю, ты что-то говорил об этом раньше. Тогда, возможно, Хопджой скормил Периаму одну из своих знаменитых басен.

— Может, и так.

— Интересно, зачем… Ну, да ладно. Дай мне знать, если договоришься с другом мистера Сайкса, хорошо?

Лицо, с любопытством просунутое в узкую дверь, исказилось гримасой: посетитель, вдохнув табачного дыма от маллеевой трубки, отчаянно боролся с подступившей к горлу тошнотой.

— Черт возьми! — выдохнул наконец сержант Лав и добавил «сэр», разглядев сквозь сизый дым своего начальника.

Пербрайт присоединился к нему в коридоре.

— Я побеседовал со всеми жителями Посонз-Лайн, сэр. И угадайте, что я узнал? — Глаза у Лава блестели сильнее, чем просто у человека, побывавшего в прокуренной комнате.

— Нет уж, ты мне сам скажи, Сид. — Инспектор отцовским жестом обнял его за плечи.

— Я нашел женщину, которая написала то анонимное письмо.

Пербрайт уставился на него.

— Какое анонимное письмо?

— То самое, где говорилось о событиях в доме Периа-ма. Ну, вы же знаете, сэр. Та самая бумага, с которой все началось.

— Мой дорогой Сидней, мы все уже знаем об этом письме. Оно было написано не соседкой. Хопджой сам его написал.

Лав покачал головой:

— Извините, сэр, боюсь, я вас не вполне понимаю.

— Я сказал, что его написал Хопджой. Он даже не был особенно осторожен: блокнот той же бумаги был найден среди других вещей в его спальне.

Лав нехотя переварил информацию.

— Ну что ж, все, что я могу сказать в этом случае, так это, что писем должно было прийти два, а не одно, и что письмо женщины по фамилии Корк потерялось на почте. Да она чуть не с порога заговорила об этом. «Я», говорит, — «так ужасно себя чувствую, что послала это , письмо. Я вовсе не хотела никому причинять неприятностей». Я сказал, что ей не стоит так беспокоиться, потому что мы бы все равно рано или поздно об этом узнали, да и имя свое она под письмом не поставила. Тогда она немного оживилась и сказала что-то насчет того, что это, мол, было наименьшее, что она могла сделать для матери бедного мальчика. Я думаю, — добавил Лав в качестве пояснения, — что у нее не все дома.

— Там проживают, кажется, две женщины: о которой из них ты говоришь?

— О дочери. Мамаша даже не пискнула ни разу. Просто все время была рядом.

— Ты спросил о ссоре в ванной?

— Да. Она сказала, что не слышала ни криков, ни какого-либо другого шума, хотя наблюдала за окном все время, пока-горел свет.

— Но если она не спала, то непременно должна была услышать хоть' что-нибудь. Между домами не будет и тридцати метров. А даже Периам признавал, что Хопджой буквально заходился от крика; ему-то, изо всех людей, признание в том, что ссора имела место, не давало ни малейших преимуществ: скорее даже наоборот. Опять же. если не было никакого шума, какого дьявола ей взбрело в голову посылать письмо, о котором она говорит?

Несколько секунд Лав хранил молчание. Затем, словно стараясь искупить некий просчет в котором он один и был виноват, сержант сказал:

— Знаете, она действительно говорила, что слышала какой-то шум, будто били стекло; но это было позже, когда она уже отправилась спать. Это вполне могла быть та штука из-под кислоты, не так ли? Она еще добавила, что снова встала с постели и увидела, как кто-то ходит по саду.

— Пожалуй, — заключил Пербрайт, — мне нужно будет самому побеседовать с миссис Корк. А ты, тем временем, Сид…— он достал из кармана конверт, — вот займись-ка этой зажигалкой, потаскай ее по знакомым Хопджоя, посмотри, смогут ли они ее опознать.