Здесь была Бритт-Мари

– Да, – согласилась Бритт-Мари и достала кошелек. – Позволь спросить, сколько я должна за дверь машины.

Личность забарабанила пальцами по подлокотнику кресла-каталки.

– Ну… я это, как его, размышляла об этой машине. Я же не бог весть какой автомеханик, ну? Может, что не так сделала? Ты сперва работу глянь, ну? Потом вернешься. Заплатишь.

– Не понимаю, – уведомила ее Бритт-Мари.

Личность почесала щеку, чтобы никто не видел, что она вытирает глаза.

– Ты, Бритт-Мари, такая честная. Не украдешь. Я знаю – ты вернешься в Борг. Чтобы заплатить.

Бритт-Мари сунула кошелек в сумочку. Достала носовой платок. Отвернулась.

– Конечно. Конечно.

Ей захотелось заняться уборкой, но другие люди, собравшиеся в пиццерии, уже все убрали. Под руководством Личности. Теперь все разошлись.

Бритт-Мари здесь больше не нужна.

Пока дети играли, она одиноко стояла в дверях. Потом дети разошлись по домам, один за другим. Свен терпеливо дожидался Вегу и Омара. Дал им время. Вега сразу юркнула на заднее сиденье и захлопнула дверь. Но Омар все брел вдоль забора, ведя пальцами по белым футболкам. Нагнулся над свечками на земле, осторожно поднял погасшую, зажег от другой, поставил назад. Поднимаясь, заметил в дверях Бритт-Мари. И махнул ей рукой – незаметно, на уровне бедра, жестом уже юноши, а не подростка. Бритт-Мари помахала в ответ, изо всех сил стараясь не показать ему, что плачет.

Она вышла на парковку, когда полицейская машина вывернула на дорогу в направлении многоквартирного дома, где жили дети, и скрылась из виду. Кент уже ждал. Весь потный, мятая рубашка свесилась на штаны. Волосы на большой голове стояли дыбом, одна нога без ботинка. Вид глупый. Бритт-Мари вспомнила, каким он был в детстве. Охваченному страстью, ему дела не было, что другие покачивают головами: он никогда не боялся опозориться в чужих глазах. Ему нужно было только ее одобрение, и ничье больше.

Кент взял ее за руку, и Бритт-Мари опустила веки под его губами. Выдохнула:

– Вега боится, хотя кажется, что злится. Омар злится, хотя кажется, что боится.

– Все будет хорошо, – шепнул Кент ей в волосы.

– Я обещала Сами, что с ними все будет хорошо, – всхлипнула Бритт-Мари.

– С ними все будет хорошо, предоставь это властям, – спокойно произнес он.

– Я знаю. Разумеется, я это знаю, – прошептала она.

– Это не твои дети, любимая, – сказал Кент.

Бритт-Мари не ответила. Потому что и так знала. Разумеется. Поэтому она выпрямилась, вытерла глаза носовым платком, расправила складку на юбке и значительное число складок – на рубашке Кента. Собралась с духом, сложила руки на животе и попросила:

– Мне нужно уладить одно последнее дело. Завтра. В городе. Если тебя это не слишком затруднит.

– Я поеду с тобой.

– Тебе не обязательно всегда быть рядом со мной, Кент, – уведомила его Бритт-Мари.

– Да ну, – ответил он.

Потом улыбнулся: он все понимает.

Но когда Кент направился к БМВ, Бритт-Мари осталась стоять, уйдя каблуками в гравий. И произнесла тоном человека, полагающего, что всему есть границы:

– Нет, Кент, в самом деле! В самом деле, опомнись! Я ни в коем случае не поеду с тобой в город, пока ты не наденешь оба ботинка!

37

Удивительное свойство придорожных поселков: оснований для того, чтобы покинуть их, примерно столько же, сколько чтобы остаться. Некоторые люди всю жизнь выбирают между первым и вторым.

Прошла еще почти целая неделя после похорон, прежде чем Бритт-Мари села в белую машину с синей дверью и выехала на дорогу, ведущую из Борга в две стороны. Следует непременно заметить: ответственность за это ни в коей мере нельзя возлагать исключительно на сотрудников муниципалитета. Они, вероятно, просто старались сделать свою работу. И не их вина, что они не представляли себе тщательности, с какой Бритт-Мари выполняет дела из своих списков.

В первый день у молодого человека, исполнявшего секретарские обязанности, сделался такой вид, будто Бритт-Мари изволит шутить. Приемная открывается в восемь утра, так что Бритт-Мари с Кентом были на месте в восемь ноль две; Бритт-Мари не хотелось выглядеть назойливой.

– Борг? – произнес исполняющий обязанности секретаря таким тоном, каким говорят о сказочных существах.

– Голубчик, как вы, вообще-то говоря, можете работать в муниципалитете и не знать, что Борг в него входит! – указала ему Бритт-Мари.

– Я не здешний. Я тут временно, – пояснил молодой человек.

– Ах-ха. И вы полагаете, что это уважительная причина не знать ничего вообще, – кивнула Бритт-Мари.

Кент ободряюще пихнул ее в бок, но шепнул, что надо бы как-то подипломатичнее. Поэтому Бритт-Мари собралась и благожелательно улыбнулась молодому человеку:

– Как смело с вашей стороны – надеть этот галстук. С такой нелепой расцветкой!

Далее последовал обмен мнениями, вряд ли подпадающий под категорию «дипломатичного». Кенту в конце концов удалось утихомирить обе противоборствующих стороны настолько, что молодой человек пообещал не вызывать охрану, а Бритт-Мари – больше не пытаться ударить его сумочкой.