Здесь была Бритт-Мари

У придорожных поселков есть странное свойство: прожив там хотя бы несколько недель, начинаешь считать личным оскорблением, что молодые люди не обременяют себя знанием о таких поселках. О факте их существования.

– Да будет вам известно, я приехала сюда, чтобы потребовать строительства футбольного поля в Борге, – объяснила Бритт-Мари с ангельским терпением.

Она ткнула пальцем в свой список. Молодой человек принялся рыться в какой-то папке, после чего демонстративно обратился к Кенту и заговорил о «комиссии», которая сейчас на совещании.

– Сколько оно будет длиться? – поинтересовалась Бритт-Мари.

Молодой человек порылся в папке.

– Это рабочий завтрак. Поэтому – часов до десяти.

– До де-ся-ти! Вы сидите за завтраком до де-сяти?! Тогда неудивительно, что вы до сих пор ничего не сделали, – благожелательно уведомила его Бритт-Мари.

После чего им с Кентом пришлось покинуть муниципалитет, поскольку молодой человек нарушил обещание и вызвал охрану.

Вернувшись в десять, они узнали, что комиссия закончит совещаться после обеда. Они вернулись после обеда, но комиссия, как выяснилось, просидит на совещании остаток дня. Тогда Бритт-Мари повторно довела до сведения секретаря свой запрос насчет футбольного поля, на этот раз более отчетливо, после чего высказала предположение, что на то, чтобы дать делу ход, вряд ли нужен целый день. Вернувшийся на поле боя охранник, в свою очередь, высказал предположение, что Бритт-Мари говорит несколько отчетливее, чем следует. Если Бритт-Мари сделает это еще раз, сказал он Кенту, то ему придется отобрать у нее сумочку. Кент ухмыльнулся и заявил, что у охранника в таком случае смелости больше, чем у него, Кента. Бритт-Мари не поняла, обижаться ей или гордиться.

– Мы вернемся завтра, любимая, не волнуйся, – успокаивал ее Кент, ведя к выходу.

Бритт-Мари безнадежно махнула рукой:

– У тебя встречи, Кент. Нам надо ехать домой, я понимаю, разумеется, я это понимаю. Я только хотела…

Она вдохнула так глубоко, что воздух, казалось, набрался даже в сумочку.

– Веге не больно, когда она играет в футбол.

– А от чего ей больно? – спросил Кент.

– От всего.

Кент растерянно понурил свою большую голову:

– Ничего, любимая. Мы вернемся завтра.

Бритт-Мари поправила повязку на руке.

– Я сознаю, что больше не нужна детям. Разумеется, сознаю, Кент. Хочется только, чтобы я могла что-то им дать. Хочется дать им хотя бы площадку.

– Мы вернемся завтра, – повторил Кент и открыл перед ней дверь машины.

– Нет, нет, у тебя встречи, я понимаю, что у тебя встречи, мы должны вернуться домой…

Кент рассеянно почесал голову, тихонько кашлянул и ответил, не сводя глаз с резиновой прокладки между стеклом и металлом:

– Если честно, любимая, у меня всего одна встреча. С автодилером.

– Ах-ха. Я была не в курсе, что ты намерен купить новую машину.

– Я не буду покупать новую. Я буду продавать эту. – Кент кивнул на БМВ, в которую Бритт-Мари только что села.

Лицо у него при этом было печальное, словно знало, что от него этого ждут. Но плечами он пожал, как юный мальчик, словно плечи легкие, гибкие и только что сбросили громадную тяжесть:

– Предприятие обанкротилось, любимая. Я пытался спасти его, сколько мог, но… да. Сама знаешь. Финансовый кризис.

Бритт-Мари беззвучно ахнула.

– Что же ты будешь делать?

Кент улыбнулся – беззаботно и молодо:

– Начну сначала. Что еще делают в таких случаях? Когда-то у меня ничего не было – может, помнишь?

Она помнила. Ее пальцы потянулись к его пальцам. Они оба немолоды, но Кент рассмеялся:

– Я сумел построить свою жизнь. Значит, смогу сделать это еще раз.

Он взял обе ее руки в свои и поймал ее взгляд:

– Любимая, я сумею снова стать тем мужчиной. На полпути между городом и Боргом Бритт-Мари повернулась к Кенту и спросила, как дела у «Манчестер Юнайтед». Кент захохотал. Это было чудесно.

– Да провалились ко всем чертям. У них был худший сезон за двадцать с лишним лет. Тренера вот-вот уволят.

– Но почему?

– Они забыли, что приносило им успех.

– И как обрести это снова?

– Начать сначала.

На ночь Кент снял комнату у родителей Жабрика. Бритт-Мари не предложила остановиться у Банк, потому что Кент признался: «Эта слепая ведьма меня слегка пугает».

На другой день они снова явились в муниципалитет. И на третий. Некоторые сотрудники муниципалитета, конечно, полагали, что рано или поздно они сдадутся, но эти люди были просто-напросто не в курсе того, сколько весят списки дел, написанные чернилами. Утром четвертого дня Кенту и Бритт-Мари разрешили встретиться с мужчиной в пиджаке, который заседал в комиссии. Ближе к обеду мужчина вызвал к себе женщину и еще одного мужчину, оба – в пиджаках. Возможно, это явилось результатом анализа предмета по существу. А возможно, просто-напросто потому, что первый пиджак сообразил, что это снизит вероятность того, что кто-нибудь снова попадет под сумочку Бритт-Мари.

– Я слышала много хорошего о Борге. Там, кажется, очаровательно, – с воодушевлением начала женщина, словно поселок в двух милях от ее кабинета – это экзотический остров, и попасть туда можно только при помощи чародея.