Здесь была Бритт-Мари

Личность не вмешивалась. Может, ей было все равно, а может, как раз не было.

Омар появился в обед. Он тут же бросился к Бритт-Мари через всю пиццерию, словно они — двое последних людей на земле и у нее в руках последний на земле пакет картофельных чипсов.

— А Кент здесь? Он пришел? Он здесь? — Омар дергал Бритт-Мари за руку.

— У Кента встреча с аудитором. Он вернется вечером, — уведомила его Бритт-Мари.

— Я достал офигенные диски для его бэхи! Самый ж-жир! Сами проверьте, хотите?! Для друзей дисконт!.. — завывал Омар.

Бритт-Мари не стала уточнять подробности, поскольку допускала, что какой-нибудь грузовик, даже не собиравшийся останавливаться в Борге, стал чуточку легче на выезде из поселка, чем был на въезде.

Бритт-Мари отдала мальчику визитки, и он тут же угомонился. И держал их так, словно они сделаны из бесценного шелка. Звякнула дверь, вошла Вега и даже не посмотрела на Бритт-Мари.

— Здравствуй, Вега! — сказала Бритт-Мари.

Вега ее проигнорировала.

— Здравствуй, Вега! — повторила Бритт-Мари.

— Гляди, какие ОФИГЕННО жирные визитки! Мне их Кент сделал! — выкрикнул Омар, сверкая глазами.

Вега встретила эту новость равнодушным молчанием и устремилась на кухню. Вскоре стало слышно, как она моет посуду — звук такой, будто в раковине что-то ползает, а Вега пытается это что-то убить. Личность выкатилась из кухни и виновато пожала плечами:

— Вега-то злая-презлая!

— Откуда ты знаешь? — спросила Бритт-Мари.

— Подросток. Сама взялась мыть посуду, ну. Значит, злая как не знаю кто.

Бритт-Мари пришлось признать, что в этом есть своя логика.

— А почему она разозлилась?

Тут встрял Омар:

— Узнала, что здесь был Кент, и поняла, что вы решили свалить!

Сам он, похоже, особенно не огорчился — возможно, смена футбольного тренера на перекупщика автомобильных дисков представлялась ему удачной сделкой.

— Я останусь в Борге до соревнований, — сказала Бритт-Мари — не то себе, не то остальным.

Но мальчик ее, кажется, не услышал. Даже не поправил «соревнования» на «кубок». А Бритт-Мари этого почти хотелось.

Вошли мужчины в бородах и кепках. Они сели пить кофе и читать газеты, делая вид, что Бритт-Мари здесь нет, но сегодня они выглядели более раскрепощенными — словно знали, что скоро им не надо будет делать этот вид.

Явился Карл в красной кепке — за очередной посылкой. Бритт-Мари уже решилась спросить, что в посылке, но дверь успела звякнуть за ним раньше, чем Бритт-Мари успела открыть рот. Личность разъезжала взад-вперед, поедая кукурузные хлопья из пакета. Бритт-Мари не принесла ей тарелку. А Личности, судя по ее виду, почти хотелось, чтобы Бритт-Мари это сделала.

— Карл строит эту, как ее? Теплицу! — Реплику сопроводил фонтан из кукурузных крошек.

— Прошу прощения? — попросила прощения Бритт-Мари, стряхивая крошки с жакета.

— Теплицу. Ну, теплую такую, для растений, — объяснила Личность.

— Ах-ха. То есть во всех его посылках — теплица?

— Ну! Когда Карл с женой стали Карлом и женой, была пятница. С тех пор каждую пятницу вот уже четырнадцать лет Карл покупает цветы. Потом — финансовый кризис, бюро перевозок закрылось, все позакрывалось, Карл был этим, как его? Механиком, ремонтировал грузовики! А теперь — безработный. Цветочный магазин в Борге закрылся. Ни денег, ни цветов. Вот Карл и строит теплицу в саду, чтобы жена Карла каждую пятницу получала цветок!

Личность высыпала остатки хлопьев из пакета в рот, причем больше половины оказалось у нее на кофте.

— Еще поэма есть, это, как его? «Но любовь из них больше…», а?

— Это из Библии, — возразила Бритт-Мари. Это, из них большее, то и дело попадается в кроссвордах.

У Веги явно закончилось чем греметь на кухне, и она устремилась к входной двери.

— Ах-ха. Ты, конечно, на улицу? — благожелательно спросила Бритт-Мари.

— А то вам не все равно, — фыркнула Вега.

— А вернешься к началу тренировки?

— А какая, блин, разница?

— Надень хотя бы куртку? На улице холодно…

— Пошла на хрен, старая перечница! Валила бы домой, к своей гребаной жизни со своим гребаным муженьком!

Вега хлопнула дверью. Дверь радостно звякнула. Омар, подхватив визитки, умчался за сестрой. Бритт-Мари окликнула его, но он или не слышал, или ему было все равно. Дверь звякнула.

Бритт-Мари в угрюмом молчании взялась за уборку пиццерии. Никто не пытался ей помешать.

Закончив, Бритт-Мари опустилась на кухонную табуретку. Личность сидела рядом, потягивая пиво. И задумчиво разглядывала Бритт-Мари.

— Пивко, Бритт-Мари. Хочешь?

Бритт-Мари взглянула на нее расширенными глазами.

— А знаешь что? И правда. Я и правда выпила бы пива.

Они пили пиво и ничего больше не говорили. Бритт-Мари уже сделала два или три глотка, когда дверь снова звякнула. Бритт-Мари как раз успела выскочить из кухни, когда в пиццерию вошел молодой мужчина; непривычная к таким дозам спиртного среди бела дня, Бритт-Мари не сразу заметила, что у мужчины на лице — черная балаклава. Зато это заметила Личность. Поставив пиво на пол, она подкатила к Бритт-Мари и дернула ее за рукав жакета.

— Бритт-Мари. На пол. Живо!

И тогда Бритт-Мари увидела пистолет.

27